Создан улучшенный вариант CAR-T-терапии острого миелоидного лейкоза

Исследование, результаты которого опубликованы в JAMA Oncology, показало, что у каждого шестого мужчины, у которого диагностирован рак простаты 1 категории (GG1), занижена оценка риска.

Авторы проанализировали данные 117 162 пациентов, которым по результатам биопсии поставлен диагноз «рак простаты 1 категории». Дополнительное обследование с анализом на простатспецифический антиген показало, что у 9% из них рак следует отнести к промежуточной группе риска с благоприятным прогнозом, у 3% — к промежуточной группе риска с неблагоприятным прогнозом, еще у 4% — к группе высокого риска. В двух последних группах показатели смертности от рака простаты составили 2,4% и 4,7% соответственно. Это сопоставимо с показателями смертности от рака простаты 2 категории с промежуточным риском и благоприятным или неблагоприятным прогнозом.

Рак простаты более высокого риска, как правило, требует лучевой терапии или простатэктомии. Авторы подчеркивают, что из-за обнаруженной гетерогенности некоторые пациенты рискуют не получить надлежащее лечение своевременно.

Способность гекконов передвигаться по гладким вертикальным поверхностям вдохновила ученых из США и Кореи на создание наночастиц для доставки противораковых препаратов. Авторы разработки «позаимствовали» у геккона механизм удержания на поверхности — они создали мягкие наночастицы, способные закрепляться на клетках за счет разветвленных волосков.

В качестве материала для наночастиц ученые выбрали сополимер молочной и гликолевой кислот — одобренный FDA биоразлагаемый материал. Напечатанные мягкие частицы с разветвленными структурами покрыли хитозаном, чтобы улучшить адгезию к клеткам-мишеням за счет ван-дер-ваальсовых взаимодействий, и загрузили в них химиотерапевтические препараты. Опыты in vitro показали, что наночастицы прочно закрепляются на раковых клетках и постепенно высвобождают препарат (например, гемцитабин или доцетаксел), уничтожая клетки.

Разветвленные наночастицы с гемцитабином также проверили на мышах с опухолями мочевого пузыря. При введении в мочевой пузырь они вызывали усиленный иммунный ответ CD45⁺-клеток и проявляли минимальную токсичность. Авторы рассчитывают, что новый метод компенсирует один из серьезных недостатков терапии рака мочевого пузыря — невозможность долго удерживать препарат возле опухоли.

Национальная сеть многопрофильных онкологических учреждений США (NCCN) опубликовала обновление руководства по раннему выявлению рака простаты. В список рекомендованных тестов включили два анализа, которые могут применяться до биопсии тканей и более точно оценивать степень риска для конкретного пациента.

Один из тестов — Stockholm3 от шведской компании A3P Biomedical — включает оценку клинических показателей, анализ крови на простатспецифический антиген (PSA), калликреин 2 (hK2), цитокин, ингибирующий миграцию макрофагов (MIC1), бета-микросеминопротеин (MSMB) и некоторые другие биомаркеры, а также генетический индекс риска, вычисляемый по 254 однонуклеотидным полиморфизмам.

Другой — MyProstateScore 2.0 от компании Lynx Dx (США) — оценивает содержание в моче 18 биомаркеров, которые оверэкспрессируются при раке простаты высокой степени злокачественности. Это исследование также рекомендуется проводить для повышения специфичности диагностики после биопсии. В целом же MPS 2.0 и Stockholm3 пополнили список других анализов, рекомендованных в руководстве для проведения до первичной биопсии.

Отслеживая движение клетки, можно определить, является ли она раковой или здоровой — к такому выводу пришли ученые из Токио. Они наблюдали за клетками фибросаркомы и нормальными фибробластами на чашке Петри с помощью фазово-контрастной микроскопии — одного из самых распространенных методов наблюдения за клетками. Отслеживание траекторий движения не требовало мечения, то есть происходило в состоянии, близком к естественному для изучаемой клетки.

Сопоставление подвижности клеток выявило характерные параметры, которые отличали клетки фибросаркомы от фибробластов. Клетки отличались «суммой углов поворота» (то есть тем, насколько извилистой была траектория), частотой небольших (менее 30°) поворотов и скоростью перемещения. В целом опухолевые клетки перемещались намного быстрее, чем нормальные, а их траектории оказывались менее ровными. Комбинируя эти показатели, авторы провели корреляционный анализ, который позволил отличить раковые клетки от нераковых с точностью 94%. Предложенная методика проста в использовании и доступна любому, даже в отсутствие профессиональных навыков анализа изображений или специального оборудования, подчеркивают ученые.

Исследователи проанализировали медицинские данные 3,5 млн детей, родившихся в Южной Корее с пороками сердца (72 205 детей) или без них. За состоянием здоровья детей и их матерей наблюдали в среднем 10 лет. Анализ показал, что у детей с врожденными пороками сердца риск развития рака на 66% выше, чем у детей без пороков сердца. Риск был более чем в два раза выше у новорожденных с дефектами, затрагивающими кровеносные сосуды или сердечные клапаны, и в два раза выше среди тех, у кого был сложный врожденный порок сердца. Результаты исследования опубликованы в журнале Circulation.

У матерей детей, рожденных с пороками сердца, риск развития рака в течение ближайших 10 лет был на 17% выше, чем у матерей детей без пороков сердца. При этом матери (19 310 женщин), имевшие в анамнезе онкологические заболевания, были исключены из анализа. Причина этого явления пока не установлена. Возможно, у этих женщин есть генетическая предрасположенность или мутации, которые одновременно влияют на пороки развития и рак. Еще одно возможное объяснение — это стресс. Он повышает риски рака, а рождение больного ребенка — это сильный стресс. Исследователи подчеркивают важность пожизненного наблюдения за здоровьем пациентов с врожденными пороками сердца. В то же время они отмечают, что может существовать неизвестный фактор, повлиявший на результаты.