Первая в мире программа вакцинации для профилактики гонореи может предотвратить тысячи новых случаев

Норовирусы подразделяются на 10 геногрупп (GI-GX), которые далее делятся на генотипы на основе двойной систематики: по гену капсидного белка VP1 и домену РНК-зависимой РНК-полимеразы в области RdRp. Классификация норовирусов важна, поскольку они часто рекомбинируют, что может повлиять на трансмиссивность. Специалисты из ФГБУ ЦСП ФМБА России и Детской городской клинической больницы № 9 имени Г.Н. Сперанского разработали систему для высокоточного генотипирования норовируса путем амплификации региона RdRp–VP1, нанопорового секвенирования и биоинформатического анализа.

Ранее опубликованные протоколы для типирования норовирусов основаны на амплификации коротких фрагментов (500–700 п.н.), не охватывающих сайт рекомбинации RdRp–VP1, а секвенирование по Сэнгеру не выявляет смешанные инфекции или минорные варианты. Новая система генотипирования позволяет полностью амплифицировать геномную область RdRp–VP1 размером ~3,2 кб за одну реакцию ПЦР, охватывая «горячую точку» рекомбинации между этими функциональными доменами. Благодаря этому становится возможным чувствительное выявление смешанных инфекций и рекомбинантных вариантов даже при концентрации 1% для минорных генотипов.

Систему валидировали с помощью ретроспективного анализа 115 случаев острого гастроэнтерита у детей в Москве в 2021–2025 гг. Анализ показал, что преобладал норовирус GII.4[P16], а генотип GII.17[P17] стал вторым по распространенности после 2021 года. Напротив, частота встречаемости ранее распространенных генотипов GII.4[P31] и GII.3[P12] резко снизилась. Смешанные инфекции были выявлены в 4% случаев. Благодаря полученным данным удалось удвоить количество длинных (>3000 п.н.) геномных последовательностей NoV-GII из России в общедоступных базах данных. Новая система подходит для высокоточного эпиднадзора, своевременного выявления новых штаммов и принятия мер для защиты общественного здоровья.

Международная группа ученых секвенировала геномы 390 трио «родители-потомок» для собак 43 пород. Исследования в формате трио применяются в медицинской генетике человека для поиска мутаций de novo, которых нет в геномах родителей, — мутаций, возникающих в сперматозоиде, яйцеклетке или в эмбрионе вскоре после зачатия.

В среднем у одного щенка появляется несколько десятков таких мутаций (4,89 × 10⁻⁹ на пару оснований). Возраст отца увеличивал количество новых мутаций у щенков, причем быстрее, чем это было показано у людей. (Самцы собак накапливают в 1,5 раза больше мутаций в сперме за год после полового созревания, чем люди.) Материнский эффект также наблюдался, хотя и менее выраженный.

Крупные породы, по-видимому, накапливали больше ранних мутаций, однако у мелких пород число мутаций быстрее увеличивалось с возрастом. Общее число мутаций de novo на поколение было сходным у разных пород, независимо от того, насколько интенсивным был отбор при разведении.

Интересно, что у собак, в отличие от человека, количество новых мутаций было повышено в регуляторных участках генов, известных как CpG-островки. Причиной может быть отсутствие у псовых функционального гена PRDM9, продукт которого регулирует генетическую рекомбинацию в мейозе при образовании половых клеток у людей и других млекопитающих.

У одной собаки (чистокровная бордер-колли) было выявлено на порядок больше мутаций, чем в норме; большинство из них возникло у матери. Вероятно, это было связано с временным нарушением репарации ДНК в ходе развития яйцеклетки. Подобные явления известны и у людей. Гипермутировавшая собака, как и ее родители, прожила достаточно долго (14 лет).

Данные о скорости накопления мутаций de novo у собак важны для изучения эволюционной истории собак и волков; по оценкам авторов, собаки отделились от волков 23 000–30 000 лет назад. (В работе 2019 года давалась оценка 25 000–33 000 лет назад). Эти данные также стоит учитывать заводчикам.

Однако многочисленные исследования показали, что, несмотря на внешнюю потерю сознания, у многих пациентов сохраняется активность мозга, иногда включая способность мыслить и даже реагировать, например, отвечать на вопросы. Пациенты, находящиеся в коме, могут чувствовать боль. Исследователи из США под руководством сотрудников Immorta Bio Inc. опубликовали обзорную статью, в которой предложили стратегию лечения людей в коме, основанную на новейших данных об этом состоянии.

ГЦИ вызывает сенесценцию глиальных клеток (астроцитов и микроглии) и эндотелиальных клеток, которые выделяют провоспалительные и токсичные вещества (секреторный фенотип, связанным со старением, или SASP). SASP усугубляет нейровоспаление, нарушает гематоэнцефалический барьер (ГЭБ) и вызывает гибель нейронов в уязвимых областях, таких как гиппокамп и кора головного мозга, способствуя длительной потере сознания. Одновременно ишемия повышает уровень факторов роста, таких как BDNF и VEGF, которые усиливают деление нервных стволовых клеток и их миграцию в поврежденные области, что, как предполагается, является ключом выхода из комы.

Ученые предполагают оценить нагрузку сенесцентных клеток, после чего использовать сенолитические подходы для удаления сенесцентных клеток и снижения нейровоспалительной нагрузки («очистки от дебриса»). После снижения нагрузки сенесцентных клеток возможны различные регенеративные вмешательства для восстановления критических областей мозга. Например, терапия стволовыми клетками в сочетании с электрофизиологической/фармакологической стимуляцией. В частности, авторы, среди которых — сотрудники компании Immorta Bio Inc., предлагают использовать их достижения в области сенолитической терапии, такие как иммунотерапия SenoVax, и регенеративные технологии, такие как мезенхимальные стволовые клетки Stemcell Revivify.

Примерно каждый пятый человек, принимающий агонисты рецептора GLP-1, становится чувствительнее к сладкому или соленому вкусу пищи. Об этом сообщили в докладе на ежегодном съезде Европейской ассоциации по изучению диабета (EASD) в Вене.

Авторы исследования опросили более четырехсот добровольцев, страдающих ожирением и принимающих семаглутид или тирзепатид для снижения веса. Из 411 участников (69,6% женщин) 148 человек принимали Оземпик (семаглутид), 217 — Вегови (семаглутид), еще 46 — Мунджаро (тирзепатид). Медиана длительности приема была сопоставимой во всех трех группах (43, 40 и 47 недель, соответственно). Средний индекс массы тела (ИМТ) до начала лечения составлял 34,7 в группе Оземпика, 35,6 в группе Вегови и 36,2 в группе Мунджаро.

Участников опросили об изменениях в восприятии вкусовых ощущений после начала терапии. Также их опрашивали об изменениях аппетита и потребления пищи. Около пятой части участников отметили, что пища кажется им на вкус более сладкой (21,3%) или более соленой (22,6%), чем до лечения. Восприятие горького и кислого вкуса не изменилось. Более половины — 58,4% — также сообщили о более быстром насыщении и общем снижении аппетита. Дальнейший анализ выявил связь между этими изменениями — участники, сообщившие, что после начала терапии пища стала казаться более сладкой, в два раза чаще сообщали о снижении аппетита, чем участники, которые заявили, что их восприятие сладости не изменилось. Аналогично, участники, которые стали чувствительнее к соленому вкусу, примерно вдвое чаще говорили об уменьшении аппетита.

Снижение ИМТ с поправкой на длительность лечения, дозировку, исходный ИМТ, возраст и пол составило 17,4% в группе Оземпика, 17,6% в группе Вегови и 15,5% в группе Мунджаро. Однако связи между изменениями во вкусовом восприятии и снижением ИМТ не было. По предположениям исследователей, это связано с тем, что ощущение вкуса — лишь один из многих факторов, регулирующих потребление пищи и участвующих в снижении веса.