Мурад Вагида: «Многие проекты не были остановлены, потому что вовремя нашлась помощь»
Есть в интернете такое место — «Научная Коммуна». Это Телеграм-сообщество, где можно найти что угодно: от редких реактивов и клеточных линий до лаборатории для аспирантуры и методик работы с необычными образцами. Если же в самой «Коммуне» ответить на запрос некому, модераторы перенаправят его в один из специализированных чатов. Впрочем, каждый участник и сам может выбрать правильный чат, ведь информация о них есть в закрепленных сообщениях. Основатели «Научной Коммуны» Мурад Вагида и Виктор Татарский рассказали PCR.NEWS о том, как создавалось это сообщество, чем оно живет и почему никто не читает закреп.
Credit: Мурад Вагида
Количество участников научной коммуны недавно перевалило за четыре тысячи. Это круто?
ВТ: Это очень круто.
Есть еще куда расти?
МВ: Хотелось бы. Возможно, дойдет до десяти тысяч.
Как и для чего была создана «Научная Коммуна»?
МВ: Когда начался ковид, у нас был некий затык с реактивами, которые мы заказывали в Европе. Проблема была в том, что заводы перестали их производить. В тот момент я предложил Вите создать вместе комьюнити, изначально московское, по обмену реактивами. Долгое время у нас было небольшое количество людей.
ВТ: До 24 февраля было 300.
МВ: После 24 февраля людей стало больше, потому что ушли многие игроки рынка. Появился страх, что целые отрасли не будут обеспечены ни реактивами, ни оборудованием, ни поддержкой. И люди стали объединяться в сообщества. Нас стали рекламировать на более крупных каналах. Начали приходить новые участники.
ВТ: Люди и на Западе, и в России обмениваются всем, от мышей до плазмид. Всегда это было не централизованно. Раньше, до «Коммуны», я в социальных сетях спрашивал, есть ли у кого-то реактив или клеточная линия. Но в группе стало удобнее, потому что не надо всем своим друзьям писать. Это замечательная штука, потому что у меня появилось много знакомых, я много реактивов и клеточных линий достал, получил помощь в консультациях через «Коммуну», и наоборот, раздал ненужные вещи.
МВ: Добавлю, что поиск через социальные сети ограничен кругом друзей, знакомых. Изначально для такого ресурса как «Научная Коммуна» необходима некая критическая масса членов. Разные лаборатории работают по своим отраслям, и найти абсолютно такую же лабу очень сложно. Среди друзей процент «нужных» людей выше. Но когда у тебя мало коллег, например, если ты начинающий студент, было бы хорошо иметь возможность легко найти что-то, не зная людей лично. У «Научной Коммуны» горизонтальная структура, участники могут напрямую обращаться друг к другу. Во время «второго расширения» нас, администраторов, стало семь. Новые люди очень сильно помогли и очень активно развили «Коммуну», превратив ее из одного чатика в экосистему.
В этой экосистеме много связанных чатов и появляются новые. Распределены ли функции у руководителей или все работают над одними и теми же задачами?
ВТ: У нас есть очень крутой чат «Заклинатели мусора». Я туда не лезу, его создали и им управляют другие люди — они тоже в нашей команде модеров.
МВ: Там люди чинят такое оборудование, о котором я даже не представлял, что его можно починить. Для нас это какая-то магия, они действительно заклинатели. В начале «второго расширения» мы писали активным участникам, предлагали им стать модераторами. Какие-то идеи выстрелили, какие-то заморожены, какие-то затухают. Но любой человек может высказать идею и готовность ее развивать, и мы включим его в команду. У нас нет никакой иерархии внутри, мы стараемся коллегиально принимать все решения.
«Заклинатели мусора» — чат, который получил автономию?
ВТ: Все чаты автономные. Управляет тот человек, который это может. Как я могу управлять тем, чего не понимаю? Там свои правила, свой жаргон, своя степень свободы. Я не думаю, что стоит лезть, если ты ничего созидательного туда не влил. Ты не имеешь права предлагать свои законы.
МВ: Если в основном чате задают вопрос, мы направляем туда, где его решат за пять секунд.
За несколько месяцев сообщество разрослось с трехсот до четырех тысяч человек. Изменилось ли направление запросов и бесед?
МВ: Конечно. Сейчас много вопросов по поводу того, кто сейчас торгует теми или иными товарами, потому что логистика просела или кто-то с Россией не работает. Много вопросов о том, чем можно заменить продукты популярных брендов, например, ThermoFisher. У нас есть список фирм, которые работают в России — «Околонаучный список», и гуглдок, где собраны китайские, европейские, американские, индийские производители и позиции, которые они возят в Россию. Стало больше взаимодействия с фирмами, их представители сидят в чате, это здорово.
Вы спокойно относитесь к представителям компаний, у вас даже есть список этих компаний, но при этом нет рекламы.
МВ: Да. Это наш принцип. Реклама, которая приветствуется, — это реклама чего-то полезного, например, вебинаров, раздача пробников или информация о дистрибьюции новых продуктов. Конечно, мы просим сначала согласовывать это с администрацией. Мы не планируем получать прибыль от этого проекта. Может быть, мы будем собирать деньги на развитие инструментов, чтобы заплатить программистам. Это максимум.
Были ли коммерческие предложения вам от компаний?
МВ: Предложения были, но мы пока их не рассматриваем.
ВТ: Мне кажется, что интересным побочным продуктом «Околонаучного списка» стало появление рекламы тех компаний, которые плохо представлены на рынке. Специфика биологической работы в России — отсутствие возможности скрининга поставщиков или производителей какого-то реактива, потому что ограничены ресурсы и время. Обычно ты пользуешься тем, чему доверяешь, — Sigma, Thermo и так далее. Когда к тебе приходит с предложением незнакомая компания, ты говоришь: «Да-да, может быть, в следующий раз, в следующей жизни». А сейчас они в том же списке, что и поставщики крупных компаний, которые смогли пробиться обратно на российский рынок. Хочется верить, что новые маленькие компании смогли привлечь клиентов. Косвенно благодаря нам.
Мне кажется, что такое тесное взаимодействие потребителей и компаний, какое сейчас происходит в «Научной Коммуне», беспрецедентно.
ВТ: Если в сообществах есть представители фирм и они быстро отвечают, это всегда плюс. Потому что можно получить на пробу бесплатно китайский пластик и не ждать четыре месяца чей-то фирменный.
МВ: Мне понравилась история, когда активный участник сообщества получил пробники лабораторного пластика одной из компаний и сделал большой обзор на наконечники для пипеток с описанием достоинств и недостатков и с фотографиями, а потом выложил pdf-отчет в канал отзывов. Такие вещи в общем пространстве очень полезны.
Происходили ли на ваших глазах какие-то судьбоносные встречи? Начинались ли научные проекты?
ВТ: Мы нашли через «Коммуну» специалиста по микродиссекции. Коллеги из Питера говорят, что нашли коллабораторов для разных задач. Я уверен, что такое есть.
МВ: Мы плохо знаем эти истории успеха, потому что мало обратной связи. Но из опыта могу сказать, что многие реактивы были найдены, многие проекты не были остановлены, потому что вовремя нашлась помощь.
Есть ли у вас планы по расширению «Научной Коммуны»?
ВТ: Некоторые вещи требуют большого вложения сил, потому что, например, нет опыта программирования. Мы сейчас активно создаем базы плазмид, бактериальных штаммов и эукариотических линий. В эти базы каждый может внести плазмиду или клетки, которыми он мог бы поделиться. Ссылка на таблицы и формы для заполнения в закрепе основного чата. Мы также хотим сделать удобный инструмент для поиска по чату. Многие жалуются, что слишком много сообщений, невозможно отвечать.
МВ: «Телеграм» удобен для некоторых вещей, например, для криков о помощи. Некоторые сообщения хочется сохранить, хочется иметь нормальный поиск, но этого «Телеграм» не позволяет. Может быть, мы во что-то трансформируемся, но пока об этом рано говорить. Времени на это мы мало выделяем, нет возможности выделить больше.
Где вы работаете?
МВ: Я научный сотрудник лаборатории Аполлинарии Боголюбовой в НМИЦ гематологии. Это лаборатория трансплантационной иммунологии. Мы занимаемся поиском T-клеточных рецепторов, специфичных к минорным антигенам, изучением закономерностей тимусной селекцией, трансплантационным иммунитетом. Мы активно работаем над созданием терапии с использованием химерных антигенных рецепторов. Когда случился ковид, мы влились в вирусную тему. Мои основные обязанности в лаборатории — цитометрия и сортинг.
ВТ: Я заведую лабораторией молекулярной онкобиологии в Институте биологии гена. Мы занимаемся химиотерапией и исследованием препрограммирования транскрипции в опухолях. Раньше мы с Мурадом работали в НИИ канцерогенеза.
Как управление «Научной Коммуной» совмещается с основной работой? Кажется, что «Коммуна» требует довольно много времени.
МВ: Нас же не двое, а семеро. Когда ты молчишь, другие делают. Со стороны это производит впечатление активного администрирования. Это тоже важно. Присутствие модератора необходимо, чтобы все не разрасталось в бесконечный поток разговоров.
ВТ: Я много времени провожу в телефоне. При свободной минуте смотрю, что творится в «Коммуне».
МВ: У нас много офлайн-обсуждений по интересующим вопросам. Мне хотелось бы найти время, в которое я занимался бы только «Коммуной», а в другое время не отвлекался бы на нее. Она затягивает. Иногда это мешает.
Вы не думали о графике дежурств модераторов?
ВТ: Тогда это станет работой, где ты должен быть с семи до восьми, например.
МВ: Не хочется, чтобы кто-то из нас считал это обязанностью. Когда можешь, тогда и присутствуешь. Мне кажется, что так можно больше сделать.
Сейчас «Коммуна» выглядит как самоорганизующаяся система. Семерых человек достаточно для управления?
ВТ: Да. Мы не против новых модераторов, но — да, достаточно.
Есть ли в «Коммуне» представители других СМИ кроме PCR.NEWS?
ВТ: Мне кажется, что да. Мы на самом деле не знаем многих участников. Иногда встречаются интересные персонажи.
Приходилось банить кого-нибудь?
ВТ: Забанили двух человек за грубое нарушение правил.
МВ: Мы стараемся не банить вообще. Даже во флудилке, где, фактически, пар выпускают, не баним. Всегда лучше поговорить, если человек идет на контакт, но не рассказывать, какой он плохой. Это непедагогично, люди злятся. Может, это специфика сообщества, но все быстро поняли, каких тем и разговоров стоит избегать, потому что они не несут никакой смысловой нагрузки с точки зрения идеи чата.
ВТ: Мы объясняем, что удаляем флуд, и люди быстро понимают, что флудить не надо.
Зачем устраивать флуд в основном канале, если есть флудилка?
МВ: Хороший вопрос. Сообщение за сообщением, разговор превращается в огромную простыню, которую, с одной стороны, очень не хочется удалять, потому что она несет в себе важную информацию. Ее хочется сохранить, «прикопать» где-то до лучших времен. С другой стороны, она противоречит основной мысли чата. «Научная Коммуна» изначально все-таки была создана для того, чтобы быстро задать вопрос, попросить закончившийся реактив. Чтобы это хорошо работало, надо, чтобы в чате было 4 000 участников. Тогда обязательно найдется человек, у которого есть реактив. Поэтому надо сделать так, чтобы общаться всем было комфортно и приятно.
ВТ: Обсуждения методологии, обмен опытом — это очень полезно. Если они разрастаются, мы дополняем чат с методиками. Недавно спрашивали, как выделять ДНК из гербарных растений, и люди отвечали. Я и не знал, что у нас есть пять научных групп, которые занимаются этими вопросами. В нашем сообществе люди с редкими задачами могут друг друга найти. В условиях научных сообществ в России, отрезанных теперь от остального мира, это очень полезно.
Что вы думаете про форум molbiol.ru?
ВТ: С ним нас всегда будут сравнивать. Он был меккой для российских биологов. Но, к сожалению, он умер. Преимущество «Телеграма» в том, что ты все равно заходишь его проверить. У нас, например, чат лаборатории в «Телеграме». На отдельные сайты большинство людей не заходят каждый день. Конечно, molbiol.ru для всех российских биологов — это некий сияющий град на холме. Легенда. С другой стороны, на molbiol.ru было много снобизма.
МВ: Когда размещали вакансию, искали сотрудника в России, обязательно кто-то отвечал: «И сколько ты ему будешь платить в России?»
ВТ: Или совершенно нормально было получить такой ответ на вопрос: «Правильно сделать вот так, но в вашей немытой России так не делают, поэтому…» Для нас очень важно, чтобы в нашем сообщество были взаимоуважительные отношения, чтобы любой человек не боялся прийти с вопросом. У нас студенты спокойно общаются с профессорами. Я как модератор всегда стараюсь пресекать грубости и переходы на личности.
Последний вопрос. Вы постоянно напоминаете участникам, что есть закреп и нужно его читать. Почему никто не читает закреп?
ВТ: Этот вопрос нас тоже интересует. Читайте, пожалуйста, закреп! Вот я не знал, что там можно несколько сообщений делать, а потом кликать на них. А потом я понял! Люди приходят, не читают закреп и не знают, что у нас есть великолепные дополнительные группы. Мы добавляем в список и ссылки, не относящиеся к нашему чату. Всегда рады находить какие-то сообщества, куда мы можем отослать людей по более узкому вопросу.
Присоединиться к «Научной Коммуне» можно по ссылке