Александр Александров: «Правила написаны, чтобы брать поменьше легальных иностранных дворников»

Мы — молекулярные генетики дрожжей. Могучая сила дрожжей заключается в том, что можно анализировать много мутантов одновременно и наблюдать, как они реагируют на те или иные воздействия. Можно изучать одновременно тысячи индивидуальных белков. Мы моделируем в пекарских дрожжах Saccharomyces cerevisiae разные клеточные процессы, которые имеют универсальное значение. Нас интересуют вопросы клеточной гибели, старения, образования амилоидов, а также метаболизм фосфора, транспорт ионов и укладывание белков. Сейчас мы заканчиваем писать одну публикацию. Она посвящена систематическому исследованию генов, повреждение которых увеличивает вероятность гибели клеток. Когда она выйдет, надеюсь, я испытаю чувство гордости. Пока что это в основном волнение, поскольку для отчетов и получения новых грантов каждая статья — это большая возможность.

Азарт я испытываю перманентно. Каждый раз, когда я, или студенты, или аспиранты делают эксперимент, и я иду на работу, чтобы узнать, какой получился результат, я испытываю азарт. В этом главный кайф от науки.

Из недавнего: мне очень понравилась работа о том, что можно различить сперматозоиды с X-хромосомой и Y-хромосомой по поверхностным маркерам. На основании этого можно отделять одни от других и очень сильно искажать соотношение полов потомства. Работа опубликована в очень хорошем журнале, и результат имеет очень большое прикладное значение для сельского хозяйства, но меня повергла в ужас мысль о том, что это могло бы сделать с нашей цивилизацией. Особенно пугает, что при желании этим может воспользоваться любой человек: сходить в аптеку и сделать пару очень простых манипуляций.

В моей области очень большие возможности для автоматизации лабораторной работы. Для поиска лекарств это тоже будет суперважно. Очень большая проблема — это анализ имеющихся литературных данных. Сейчас каждый ученый читает или слушает, что ему релевантно, и пытается у себя в голове как-то это соединить. Очевидно, что компьютер это мог бы сделать лучше, особенно при больших объемах данных и информации. Нужно, чтобы все статьи читали компьютеры. Тогда можно будет искать не отдельные статьи, а смотреть уже сведенные воедино массивы данных, которые компьютеры из статей выцепили и полуосмыслили.

Наука не создает идеальный мир. Наука создает знание и понимание. Наука дает в руки людей инструменты и возможности, а что они с ними делают — зависит от того, что у них в голове. Наука может дать человечеству многое, например, полезные и важные ГМО, возможность прокормить больше людей за меньшие ресурсы, но человечество не хочет это брать, потому что мозги устроены определенным образом.

Я бы на науку выделил в пять раз больше денег. А можно и в десять. Я заведую лабораторией примерно год. У меня как у молодого заведующего основная проблема — как обеспечить постоянный предсказуемый поток денег на исследования. Понятно, что нужно ставить эксперименты и заботиться о сотрудниках, но это всегда более-менее получается. А деньги непредсказуемы, либо ты их получишь, либо нет.

Нужно сделать так, чтобы, если ученый не получил грант, было бы четко понятно, почему. В местах с более налаженной традицией финансирования науки выставляются баллы, на которые ты можешь взглянуть до объявления финальных результатов и примерно сориентироваться заранее, получишь ты грант или нет. У нас пока такой системы нет. Те, кто гранты не получают, и те, кто получают, тоже, никаких баллов не видят.

Система возникновения новых лабораторий и получения людьми лабораторий в свое распоряжение очень непостоянная и непредсказуемая. Почти нет перманентно действующих грантов на создание своей лаборатории. Поэтому достаточно квалифицированные люди, с достижениями, в том возрасте, когда им пора бы из лаборатории уходить в самостоятельное плавание, не видят, каким образом они могут оказаться заведующими.

Когда берешь сотрудника с иностранным гражданством, сталкиваешься с очень большими проблемами и неоправданными поражениями в правах для этих людей. Организации с трудом берут их на формальную ставку, потому что много бумажной волокиты. Создается впечатление, что правила написаны, чтобы брать поменьше легальных иностранных дворников. Для высококвалифицированных специалистов должны быть правила, которые благоприятствуют приему их на работу.

В ближайшее время я планирую обеспечить своих сотрудников комфортными условиями работы и развивать интересную науку. Поднимать уровень публикаций, чтобы они звучали громче на международной арене. Больше общаться с заграничными коллегами. Проблема не только в том, чтобы сделать интересную работу, но и в том, чтобы она сыграла свою важную роль в общей картине вещей. Часто хорошие работы, которым не удалось пробиться в самые рейтинговые журналы, остаются без должного внимания.

Через 15 лет я хорошо себя вижу ровно на том же месте, где я есть, с хорошими результатами и ощущением хорошо сделанной работы. Я ученый в четвертом поколении и представляю себе, как это выглядит и может выглядеть. Меня это вполне устраивает.

То, что формально говорит результат, который ты получил, и то что, по-твоему, он может означать — это две разные вещи, и всегда надо держать обе в голове.