Андрей Летаров: «Кажется важным, чтобы человек имел определенную картину мира, которая не плывет под любым нажатием»

Текст создан в рамках проекта «Завлабы»: редакция PCR.news задает вопросы руководителям лабораторий, отделов и научных групп. Что бы вы сделали, если бы были всемогущи? Как должен выглядеть идеальный мир через 50 лет? Что вам не дает покоя? Какому главному правилу вы можете научить начинающих исследователей? И так далее.

Эпизоды вдохновения случаются часто, но вряд ли они впечатлят неспециалистов. Недавно мы, наконец, справились с проблемой культивирования одного бактериофага, который очень плохо рос, но был нам очень нужен. Если говорить о результатах, открытия случаются не каждый месяц и даже год. Хотя буквально два месяца назад нам удалось показать, что важный в медицинском отношении шига-токсигенный фаг кишечной палочки не проникает через защитные слои многих штаммов этой бактерии, как это предполагалось ранее, а инфицирует лишь мутантные клетки.

Было несколько ярких достижений в астрономии в последние годы: гравитационные волны, межзвездный астероид, визуализация черной дыры. Что касается нашей сферы, в 2016 году вышла статья, авторам которой удалось в деталях определить структуру базальной пластинки хвоста бактериофага Т4 при помощи криоэлектронной микроскопии, — об этом мечтали 50 лет. Была статья про то, как нитчатые фаги синегнойной палочки образуют псевдокристаллические структуры в матриксе биопленок, помогая таким образом своим хозяевам выживать, в том числе и в средах организма, а в этом году оказалось, что эти же фаги могут навязывать клеткам иммунной системы противовирусный вариант ответа, который малоэффективен против их бактериального хозяина.

Обычно мы мечтаем реалистично. Хорошо бы развить фаговую терапию до стадии реальной альтернативы при лечении устойчивых к антибиотикам инфекций и параллельно провести исследования, чтобы детально понять, как она на самом деле работает. Есть экологические вопросы — я бы не прочь был разобраться, как устроено взаимодействие фагов и бактерий в природных местообитаниях — но не в воде, а, например, в почве.

Я бы продвинулся в изучении биоразнообразия вирусов сложнокультивируемых прокариотических организмов, например архей. Там могут быть очень интересные пласты биоразнообразия.

Цели на 5-10 лет? Про десять лет говорить сложно. А про пять — есть проект по экологии бактериофагов в кишечнике у лошадей на уровне всего вирусного сообщества, основанный на сочетании метагеномных и экспериментальных методов. Хочется понять, что творится в кишечнике лошадей между фагами и бактериями, каковы «правила игры» в этом сообществе? Каково биологическое разнообразие вирусов бактерий в этой системе? Например, выяснить, есть ли в различных популяциях лошадей, некоторые из которых географически изолированы, эндемические виды вирусов. На данный момент представление о тотальном вирусном сообществе кишечника (преимущественно состоящем из бактериофагов) существует только для человека.

Есть у нас также программа исследований адсорбционных аппаратов бактериофагов — у некоторых из них есть механизмы, позволяющие проникать через полисахаридные слои бактериальных клеток каким-то необычным образом. Это расширяет спектр хозяев вирусов, что важно как с практической точки зрения, например, для фаговой терапии, так и для более полного понимания экологии бактериофагов.

Хочется заняться образованием — сделать так, чтобы биология фагов в России оказалась в приличном состоянии: сейчас группы, занимающиеся собственно биологией бактериофагов, можно пересчитать по пальцам. У меня уже есть курс по бактериофагам на кафедре вирусологии МГУ им. Ломоносова, совместно с коллегами мы регулярно проводим фаговую конференцию, но есть вещи, которые пока не получаются.

Новые применения в науке возникают внезапно, но с завидной регулярностью — фаговая терапия, генная инженерия, фаговый дисплей, CRISPR-Cas. Теперь, возможно, наноинженерия при помощи фаговых белков.

Главные правила, которым можно научить начинающих исследователей, изложены в работе Декарта «Рассуждение о методе». Мне нравится его формулировка, что вы должны принимать на веру только то, что кажется вам совершенно очевидным. Конечно, Декарт тут же доказывает, что это опасное утверждение: дальше он приводит некоторые рассуждения о физиологии, которые оказались ошибочны. Но в исследовательской работе надо быть максимально честным с самим собой и понимать разницу между действительным результатом и выдаванием желаемого за действительное.

Для того чтобы быть хорошим исследователем, нужно иметь проработанную и стабильную этическую концепцию — стержень личности. Это кажется иррелевантным, так как хорошими учеными могут быть и отъявленные мерзавцы. Но мне кажется важным, чтобы человек имел определенную картину мира и понимание своего места в нем, которые не плывут под любым нажатием. Это видно по студентам — если у человека нет собственного ясного понимания, что для него означает быть хорошим ученым, он не справляется с потоком информации, не может вычленить главное, определить необходимую степень погружения в подробности, легко теряет мотивацию, столкнувшись с трудностями в своих исследованиях.

Добавить в избранное