Аполлинария Боголюбова: «Когда мы начинаем среди хаоса видеть путь, это мотивирует идти дальше»

В последнее время ситуаций, когда чувствуешь азарт в работе, очень много. Сейчас наука в России претерпевает не лучшие времена, и мы постоянно находимся в движении, в поиске. Так, мы не можем пользоваться привычными нам реактивами, расходниками, оборудованием и пытаемся найти новые варианты, как решать даже базовые лабораторные задачи. Когда внезапно пазл складывается, и мы понимаем, что можем делать то, что хотим, без ушедших с российского рынка производителей, я испытываю радость и удовлетворение. Наша команда надеется, что к концу года сможет стабильно работать в сфере создания CAR-T-клеточной терапии в России с использованием доступных нам расходников и реактивов.

С одной стороны, сегодняшняя ситуация демотивирует. Оглядываясь назад, мы понимаем, что условия развития науки год и два назад были совершенно другими, изобильными. С другой стороны, у меня есть четкое понимание, что мы обязаны доделать наши проекты до конца, любыми путями прийти к итоговому результату. Мы обязаны дать нашим российским пациентам то, что они не могут в существующей ситуации получить. Я говорю сейчас про проект создания CAR-T-терапии. Когда мы начинаем среди хаоса видеть путь, как получить то, к чему стремимся, это мотивирует идти дальше. Нет ощущения, что если что-то не получилось, то это конец. Значит, найдутся другие решения.

Меня очень мотивирует опыт российских коллег. Здорово, когда я вижу совершенно потрясающие работы, которые вышли из российских медицинских и научных центров. Самое последнее, что меня мотивировало, — это доклад Ларисы Шелиховой из центра Димы Рогачева, которая в конце сентября 2022 года на симпозиуме по трансплантации костного мозга и генной и клеточной терапии рассказывала, как они впервые в России применили анти-CD33 и анти-CD123 CAR-T-терапию для лечения опухолей у детей. Очень здорово, когда соотечественники, работающие в таких же условиях, что и мы, достигают реального, практического выхлопа для пациентов.

Мне бы хотелось, чтобы фундаментальные исследования стали более доступными. Дело в том, что на данный момент практически в любой заявке на финансирование мы обязаны писать, что нацелены на получение какого-то конкретного продукта: тест-системы, лекарственного препарата, метода диагностики и т. д. Мы должны придумывать дополнительные ухищрения и использовать витиеватость языка, чтобы получить деньги на совершенно конкретный, важный, интересный проект, который, возможно, в будущем приведет к созданию продукта, но это далеко не основная его цель.

Существует в целом проблема менеджмента науки в России. Очень странно, что менеджменту наукоемких процессов, здравоохранения и так далее не учат, например, в аспирантуре. То, что человек умеет хорошо проводить конкретные эксперименты, скажем, выделять рекомбинантные белки, вообще ничего не говорит о том, что он может так же хорошо руководить людьми. А как взаимодействовать с подчиненными, руководителями и коллабораторами в научной среде, почему-то не учат. Для меня это загадка. Сейчас, когда я стала заведующей лабораторией, я руковожу, исходя из собственного чувства прекрасного. У меня есть понимание, что справедливо, а что нет. Но, согласитесь, это не совсем то, исходя из чего следует принимать решения. Есть целая наука о том, как управлять людьми и проектами. Сейчас я добираю эти знания, учусь на сторонних курсах по системному управлению процессами и командой. Но это я понимаю, что мне таких знаний не хватает, трачу свободное время и ищу, где их набрать. Думаю, не все заведующие лабораториями, группами этим занимаются.

Я хочу, чтобы моя команда заняла прочное место в сфере клеточной терапии и клеточной технологии в России. Сам процесс создания центра компетенций по клеточной терапии для нашей страны был заложен нашим руководством задолго до того, как я пришла в команду НМИЦ гематологии. В конце 2022 года мы создали группу для запуска пилотного производства СAR-T-клеточной терапии и мечтаем войти в клинические исследования нашего препарата до конца этого года. Параллельно с этим у нас проходит экспертиза проекта нового корпуса, в котором заложены производственные линии для клеточных препаратов, и я очень надеюсь, что к 2026 году прямо на территории нашего НМИЦ мы сможем создавать для пациентов клеточные продукты. Представляете, для конкретной пациентки Х с шестого этажа будет создан персонализированный лекарственный препарат из ее собственных клеток. И мы, команда ученых и разработчиков, сможем быть рядом, мониторить, что происходит с клетками, и надеяться на эффективность препарата. В таком центре, как НМИЦ гематологии, где работает максимально компетентный медицинский персонал, сам Бог велел осуществлять синтез разработки передовой клеточной терапии и ее практического медицинского применения.

За последние 10–15 лет сфера онкологии перестала быть негативно окрашенной. Начали появляться различные персонализированные препараты, которые направлены прицельно на определенные антигены конкретных опухолей. Еще в 2013 году на международном конгрессе по иммунологии я слышала мнение, что в том числе с помощью терапии, основанной на модуляции иммунного ответа, мы сможем достичь того, чтобы рак стал хроническим заболеванием. Для детской онкологии фраза «рак излечим» уже стала не просто красивым лозунгом, а фактически реальностью. Если поймать заболевание на ранней стадии и приложить огромные усилия к его лечению, то многие опухоли поддаются контролю или даже полному уничтожению, и пациент после терапии живет дальше своей прекрасной жизнью. Мне кажется, что в горизонте 50 или больше лет превращение опухолей в хроническое заболевание возможно. За счет каких инструментов? Конечно же, персонализации лечения. Мы начинаем понимать, как именно работает опухоль в каждом отдельном пациенте, как именно работает иммунитет в каждом отдельном случае и так далее.

Стратегия «все включили или выключили» не работает. Иммунитет — это очень сложная система в организме, и конечный результат, как правило, определяется балансом сигналов. Манипуляция уже «преднастроенными» клетками, добавление им дополнительных возможностей позволяет избежать в том числе тяжелых побочных эффектов. Однако нам еще очень многое предстоит понять в том, как настроить эту систему, чтобы она работала предсказуемо и эффективно.

Нужно быть честным с собой, со своими результатами. В науке нет места подгону результатов под желаемый эффект. Нет так нет. Если сомневаешься, перепроверь. Важно также быть честным со своими коллегами. Честным в том числе и с мировым научным сообществом, понимая, какой вклад ты вносишь в общую научную повестку. А еще не принижать значение себя и своей работы. Если ты этим занимаешься, значит, это достойно того, чтобы быть изученным.