Биографии жителей средневекового Кембриджа реконструировали по костям

В Средние века госпитали были прежде всего не медицинскими, а благотворительными учреждениями, которые оказывали помощь бедным и оказавшимся в трудной ситуации людям. Получить информацию о том, как работали средневековые госпитали, кем были их обитатели, как они туда попадали, можно по архивным материалам, но они не всегда доступны. Однако существует палеоантропологический подход: так как при госпиталях были кладбища, можно исследовать костные останки и таким образом получить ответы на некоторые вопросы.

Именно такой подход использовали палеоантропологи и палеогенентики из Кембриджского университета и их коллеги из Эстонии, Бельгии и Канады, опубликовавшие статью в журнале Antiquity. Они исследовали останки, погребенные на кладбище госпиталя Святого Иоанна Богослова в Кембридже.

Госпиталь был основан в 1195 году, он состоял из жилого здания, часовни и служебных построек. Одновременно госпиталь мог разместить на длительное время 10-20 человек, обеспечивая их жильем, питанием и одеждой. Постояльцев хоронили на местном кладбище, а священнослужителей — в часовне и вокруг нее. В ходе раскопок, проведенных археологами Кембриджского университета, на кладбище обнаружили около 500 полных и частичных скелетов, захороненных в простых земляных могилах, без погребального инвентаря. Датировка показала, что захоронения относятся к XI–XV векам — на этот период попадает эпидемия чумы, «Черной смерти», начавшаяся в 1348-49 годах. В то время в Кембридже насчитывалось около пяти тысяч жителей, не считая студентов основанного в 1209 году университета и обитателей монастырей.

Специалисты исследовали останки 337 взрослых индивидов и 69 детей, для каждого получили 30-50 антропологических и молекулярных показателей, включая изотопный анализ и анализ древней ДНК человека и патогенов. Для сравнения с постояльцами госпиталя использовали данные по останкам 121 жителя Кембриджа с кладбища Церкви Всех Святых у Замка (All Saints by the Castle, от 100 до 1365 гг) и останки 18 монахов из августинского монастыря (1279–1538 гг).

К костным останкам авторы применили остеобиографический подход, то есть попытались реконструировать жизнь человека по особенностям его скелета. Один из основных вопросов, на который антропологи искали ответ — по каким критериям отбирали людей, которые нуждаются в благотворительном проживании в госпитале, среди массы бедных?

В уставе госпиталя сказано, что он предназначен для содержания «бедных и немощных», а также «бедных ученых и других больных людей». Из них исключались беременные, прокаженные, раненые и душевнобольные. Некоторые из постояльцев жертвовали госпиталю свое имущество в обмен на еду, одежду и жилье на всю оставшуюся жизнь. От них требовались благочестие, скромность и набожность.

Антропологический анализ показал, что по многим показателям обитатели госпиталя отличались от групп сравнения — обычных горожан и монахов. Средний рост и у мужчин и у женщин с госпитального кладбища был меньше (правда, разница, приведенная в статье, невелика — 20 мм). В момент смерти они были в среднем моложе, чем обычные горожане и монахи. На их костях зарегистрировано меньше следов травм — очевидно, жизнь в госпитале была более безопасной и не сопряжена с тяжелым физическим трудом. Однако у них в среднем был выше индекс плохой окружающей среды в детстве (Poor Childhood Environment), чем у горожан и монахов. У большей части постояльцев госпиталя отмечались признаки костного туберкулеза.

Анализ ДНК из костей не показал генетических отличий обитателей госпиталя от прочих горожан, но примечательно, что среди них не было родственников. Это говорит о том, что сюда попадали люди одинокие. В отличие от приходских кладбищ, на госпитальном кладбище не были захоронены дети до 7 лет, а 16% составляли дети 7–16 лет. Среди 154 взрослых и 22 детей, у которых можно было определить пол, 60% составляли мужчины. Но присутствие 40% женщин исключает предположение, что госпиталь предназначался только для ученого сословия и священнослужителей.

Анализ изотопов азота и углерода в дентине зубов и в костях обитателей госпиталя показал, что большинство получало такую же по качеству пищу, какая была у них в раннем возрасте, или лучшую; можно предположить регулярное употребление рыбы, мяса и молочных продуктов. Но у некоторых индивидов наблюдалось обратное — изотопный анализ показал, что эти люди в зрелом возрасте питались более скудно, чем в детстве. Возможно, они попали в нищету из относительного благополучия по причине болезни, смерти супруга или других обстоятельств, рассуждают авторы. Такие люди считались более достойными благотворительности, чем изначально нищие.

Авторы выделяют среди постояльцев госпиталя несколько групп. Одна — «молодые, бедные и больные». В детстве они плохо питались, умерли в молодом возрасте, часто страдали от хронических болезней, почти у всех были признаки костного туберкулеза, у трети — поражения ребер, указывающие на хронические респираторные заболевания. Две трети этой группы составляют женщины. Часто на костях видны следы тяжелого физического труда. Например, к этой группе относится женщина ростом всего 150 см с крепкими плечевыми костями (признак физического труда), умершая до 25 лет от туберкулеза позвоночника и таза. Дети, жившие в госпитале, вероятно, были сиротами.

Большинство умерших в зрелом возрасте также пережило трудное детство, но в госпитале питались лучше. У ним относится женщина от 46 до 59 лет, у которой отмечается сильная диафизарная ригидность плечевой кости. Вероятно, она работала, поднимая тяжести, пока ей не помешала инфекция стопы.

Как правило, у мужчин антропологи отмечают праводоминантную асимметрию плечевых костей, что объясняется тяжелой физической работой. Но среди постояльцев госпиталя выделилась группа мужчин, у которых плечевые кости оказались симметричными, причем довольно тонкими, это указывает на то, что они не занимались тяжелым физическим трудом. Такие же особеннности скелета были у монахов. Эта группа мужчин относится к концу XIV–XV векам. У них не отмечено признаков плохого здоровья и плохого питания в детстве, большинство из них прожило дольше 35 лет. Заболевания скелета в этой группе относятся к возрастным, таким как остеоартрит, а травмы — обычно переломы ребер или позвонков. Авторы предположили, что эти люди была школярами (студентами и преподавателями университета), попечение о которых оговаривал устав госпиталя. Соотношение изотопов стронция для трех из четырех вероятных школяров говорит, что они прибыли из восточной Англии, для четвертого место происхождения соответствует северной Англии, Уэльсу или Шотландии.

Для сравнения, изотопные анализы горожан с кладбища Церкви Всех Святых свидетельствуют о достаточном питании, в основном зерновыми и овощами с добавлением молочных продуктов. Около половины этой группы не пережили детство, но из тех, кому это удалось, половина дожила до 45 лет. Мужчины из монастыря августинцев были примерно на дюйм выше обычных горожан, а химический состав костей позволял предположить, что их рацион включал мясо и рыбу.

Интересно, что исследователи не нашли на этих кладбищах умерших от чумы. «Да, Черная смерть убила половину населения за один год, но ее не было в Англии ни до этого, ни в течение большинства лет после этого. Самой большой угрозой для жизни в средневековой Англии и в Западной Европе в целом были хронические инфекционные заболевания, такие как туберкулез», — сказал руководитель исследования, профессор Джон Робб из отделения археологии Кембриджского университета.

«Эта работа отражает современные тенденции развития методов палеопатологии в контексте истории повседневности, — комментирует для PCR.NEWS палеоантрополог, директор НИИ и музея антропологии МГУ д.б.н. Александра Бужилова. — Впервые в ней рассмотрены результаты тотального (это ключевое слово, так как в обычной практике в антропологической серии анализируют только часть материала методами изотопного и генетического анализа) анализа выборки с применением нескольких антропологических и естественнонаучных методов из больничного кладбища. Это довольно специфическая выборка с точки зрения современного понимания пациентов больницы: тут и собственно больные, и бедные молодые и старые люди, которым негде жить (…) есть даже сведения, что больница на полное обеспечение принимала осужденных на длительные и пожизненные сроки. Есть очень любопытная и довольно достоверно выделенная группа университетских ученых (преподавателей), которые из-за бедности проживали в больнице. В любом случае, изученная выборка резко отличается от обычной, получаемой археологами и антропологами при анализе традиционных погребальных памятников».

Итак, остеобиографический метод показал, что кембриджский госпиталь проявлял избирательность в выборе подопечных, отделял «достойных» от «недостойных» и в то же время охватывал разные группы бедного населения. Вероятно, такое разнообразие давало возможность обращаться к широкому кругу благотворителей: одни хотели поддержать сирот, другие больных, третьи — людей, которых постигло несчастье, четвертые — служителей науки.

«В целом работа показывает современный уровень развития методов и методологии для синтетической информации об истории повседневности. Думаю, что к такому подходу стремятся все исследователи, занимающиеся реконструкцией образа жизни прошлого, — комментирует Александра Бужилова. — К сожалению, не всегда есть возможность изучить каждый скелет с применением всех доступных на сегодняшний день методов. Но такие работы актуальны, так как позволяют получать референсные результаты для других подобных исследований, где часть методов применяется выборочно».

На сайте проекта «После чумы» (After the Plague) результаты исследования представлены в персонализированном виде: с реконструированными биографиями отдельных людей и даже их гипотетическими портретами. Для проекта авторы выбрали 16 человек, как постояльцев госпиталя, так и обычных горожан средневекового Кембриджа, которым они дали имена.

Например, Мария (№ 90) — молодая женщина из бедной семьи, в госпитале провела значительную часть своей жизни. Уот (№ 92) — пожилой человек, переживший чуму и много других событий, умер в госпитале, предположительно от рака. Энн (№ 335) — пожилая женщина, перенесшая множество травм, хромала на правую ногу, но долго оставалась активной. Эдмунд (№ 730) болел проказой, но при этом жил среди прочих людей, занимавшийся тяжелым трудом; он не был постояльцем госпиталя, а похоронен на кладбище Церкви Всех Святых, причем с особым почетом. Томас (№ 99): вероятно приехал в Кембридж с севера Англии и стал студентом университета, потом занимался наукой или преподаванием, после потери трудоспособности попал в госпиталь.

«Важность использования остеобиографии обычных людей, а не элиты, чьи жизни задокументированы в исторических источниках, заключается в том, что они представляют большинство населения, о которых мы знаем меньше всего», — считает первый автор статьи и участник проекта «После чумы» Сара Инскип.

Чума могла прийти в Европу XVIII века из других регионов