«Отец хотел победить все опасные инфекции»

Таежный вирус

В какой семье родился Михаил Петрович? У него были в роду медики?

«Человеческих» врачей не было, но были ветеринарные медики. Дед был ветеринарным фельдшером. Вообще он из крестьянской семьи. Недавно мы поднимали архивы, так называемые ревизские сказки, там его родословная как выходца из крепостных крестьян начинается где-то 1770-м годом. Донцы — так назывались крепостные крестьяне, которые жили в Орловской, ныне Тульской губернии. Это была обычная крестьянская семья. Когда крепостное право было отменено, они стали вольными крестьянами и на протяжении двух поколений занимались ветеринарным делом.

Отец моего отца, отслужив военную службу, стал ветеринарным фельдшером в городе Епифани Тульской губернии. Небольшой районный городок, где он был очень уважаемым специалистом.

А ваш отец решил лечить людей…

Старший брат моего отца Владимир тоже пошел по ветеринарной линии, а отец считал, что надо идти дальше. Поехал учиться в Москву, поступил на медицинский факультет МГУ. Потом уже он был выделен в отдельный институт.

Считается, что первым его научным открытием стала борьба с газовой гангреной. В 1931 году, когда еще были свежи в памяти последствия войн.

Газовая гангрена происходит в результате глубоких ранений массивных мышечных органов, где гипоксическая среда, мало кислорода. Поэтому там развивается анаэробная инфекция, которая в то время представляла огромную опасность. Для ее лечения делали «лампасные разрезы», чтобы воздух подходил, — это достаточно зверская процедура. Но эту гангрену тем не менее можно лечить сывороткой. И работы отца были связаны как раз с терапией сывороткой от людей, которые были иммунизированы токсинами газовой гангрены.

Выходит, эта работа предшествовала его последующим по вакцинации?

Да, как ретроспектива — можно так сказать. Я думаю, тогда он еще не определился в выборе своего дальнейшего пути, потому что он еще недавно закончил учебу, а потом поступил в Военно-медицинский институт в районе селения Власиха, это около подмосковного Перхушково. Там под руководством академика Ивана Михайловича Великанова он выполнил эту работу.

А в 27 лет он поехал на вспышку вирусного энцефалита в Хабаровский край. Расскажите об этом.

В связи с освоением просторов Дальнего Востока люди вторгались в тайгу и часто заболевали непонятным, страшным заболеванием — таежным энцефалитом, так тогда его называли. Сначала у человека поднималась высокая температура, потом присоединялись неврологические расстройства, и многие умирали.

Но люди, живущие в тех краях, всегда ходили в тайгу. Почему не было таких мощных вспышек?

Были единичные случаи, но местные жители не так активно заболевали. Наверное, сказывалось какое-то хроническое экспонирование на патогены. Возможно, они более осторожно относились к тому, как надо одеваться, оберегались от укусов клещей. Есть целый ряд приемов, как сделать, чтобы клещ не присосался. Поэтому эта проблема встала именно тогда, когда началось массовое движение в тайге. И правительство обеспокоилось этим заболеванием. Было решено разобраться, в чем причина.

Тогда Льву Александровичу Зильберу, известному в то время инфекционисту, было поручено организовать такую экспедицию, в которую он набрал целый ряд специалистов — инфекционистов, микробиологов, вирусологов, чтобы разобраться с заболеванием. Отец вошел в состав экспедиции.

Он сам вызвался?

Я думаю, что ему предложили. Вряд ли это очень широко освещалось. Скорее всего, Зильбер его привлек к этому. Круг людей, которые занимались такими вопросами, в стране был очень узким. Все друг друга знали. Сам Зильбер руководил экспедицией из Москвы, а на месте было несколько старших товарищей — вирусолог Елизавета Николаевна Левкович, инфекционист Алексей Никитович Шаповал. Отец был наиболее активным участником этой экспедиции, хотя ему было всего 27 лет. Он потихоньку брал научное руководство в свои руки. Но во время экспедиции стали возникать случаи заболевания уже среди участников. Там было несколько случаев, когда люди заболевали от укуса клеща. К счастью, не все болели тяжело.

Но ваш отец заболел очень тяжело…

Это характеризует его как достаточно бесшабашного человека, который любой ценой достигает результатов. Дело в том, что один крестьянин заболел энцефалитом и умер. Его тело надо было вскрыть вовремя, чтобы взять органы и изучать патологию. А патологоанатом в это время уехал в Хабаровск и почему-то забрал с собой все инструменты. Стоял жаркий август, тело уже начало разлагаться, и надо было срочно что-то делать.

Тогда отец решил, что будет вскрывать сам подручными средствами. Черепную коробку вскрывал практически ручной пилой и случайно повредил палец. Все были в шоке, потому что понимали: это грозит заражением. Ему прижгли ранку раскаленным скальпелем, но через два дня у него поднялась температура, и появились симптомы тяжелейшего энцефалита.

Его отправили в Хабаровск, поскольку было понятно, что понадобятся реанимационные мероприятия. Уже в хабаровской больнице появились первые симптомы. При этом он полностью потерял слух, довольно долго находился между жизнью и смертью, у него была нарушена функция движения в руках, левая рука впоследствии немного восстановилась, правая так на всю жизнь и осталась висеть как плеть. Были нарушения со стороны движения.

Совершенно базаровская история!

Но он выжил. Остался глухим и с парализованной рукой. Через полгода он вышел на работу, и ему поручили организовать лабораторию в Институте неврологии, где должны были заниматься вирусными нейроинфекциями. Но во время этой экспедиции все же удалось выделить этот вирус.

Михаил Петрович получил за эту работу Сталинскую премию?

Да. В 1941 году он получил Сталинскую премию первой степени. Эти деньги он передал на фронт.

А с возбудителем тогда удалось разобраться?

Нет, это произошло позже. Была еще вторая экспедиция в 1938 году, которую он консультировал. В 1937 году Зильбер уже сидел в тюрьме за халатность, поскольку считалось, что он плохо организовал экспедицию. Его довольно быстро выпустили, потом посадили за что-то еще. В результате он вышел по прямому указанию Сталина в середине войны, когда к главе государства обратился ряд крупных медицинских деятелей. Сын Зильбера Федор Киселев, который работал в НИИ канцерогенеза в РОНЦ имени Блохина, рассказывал, что буквально через семь-восемь часов после подписания указа об освобождении отец с вещами садился в поезд, хотя сидел он где-то на Дальнем Востоке. Зильбера выпустили в 1944 году и позднее тоже дали Сталинскую премию.

Вторую экспедицию 1938 года возглавлял Евгений Никанорович Павловский — крупный паразитолог, инфекционист, генерал-полковник. Во время этой экспедиции установили переносчика, поняли, что это клещ. Отец физически не участвовал, но всегда был на связи. С тех пор болезнь называется клещевым энцефалитом. По этим материалам отец защитил докторскую диссертацию «Клещевой энцефалит». В 1944 году, когда была организована Академия медицинских наук, его на первой же сессии выбрали член-корреспондентом, потом — академиком.

Следующая эпидемия, в ликвидации которой он участвовал, — лихорадка Крым-Конго. Туда он ездил?

Он участвовал в любых начинаниях такого рода. Когда появлялась какая-то инфекция, которую нужно было изучить, он сразу выезжал «в поля», участвовал в сборе материалов, организовывал всю логистику их переправления. Это было в первые послевоенные годы, 1946–1947. Крымская геморрагическая лихорадка — тоже очень тяжелое заболевание, с высокой температурой и увеличением проницаемости сосудов, когда начинаются кровотечения из многих органов — из носа, ушей, глаз. Вирус крымской геморрагической лихорадки потом оказался практически идентичным вирусу Конго, в выделении которого он тоже принимал участие, уже в Африке. Как ни странно, этот вирус очень близок к вирусу клещевого энцефалита. Две разные инфекции вызываются одной и той же группой флавивирусов. Потом была омская геморрагическая лихорадка, вспышка геморрагической лихорадки в Восточной Сибири, и отец тоже принимал участие в выделении этого вируса. Так что у него целый ряд таких инфекций еще до полиомиелита. И когда в мире развернулись эпидемические события с полиомиелитом, то он не мог мимо этого пройти.

Полиомиелит

С чего началась история с полиомиелитом?

Полиомиелит был известен давно. Даже на некоторых изображениях Древнего Египта есть картинки, где виден человек с укороченной ногой — значит, он в детстве перенес полиомиелит, и у него нога просто не выросла. Президент США Рузвельт страдал от полиомиелита, причем он в зрелом возрасте заболел и стал инвалидом, хотя обычно болеют дети. К началу 1950-х годов возникла практически пандемия во всем мире.

Почему именно в это время?

Никому не известно, как эти волны развиваются. Возможно, это как-то связано с военными событиями и послевоенным ослаблением иммунитета, перемещением больших масс людей. Американцы где только не воевали, фактически по всему миру, потом вернулись домой, и эта инфекция пошла циркулировать. Так было во всем мире. В Америке очень сильно, в Японии была катастрофа с детьми. Да и у нас дети болели массово.

Почему болели в основном дети?

По этому поводу есть предположение, четкого ответа нет. Существует много полиомиелитоподобных инфекций, энтеровирусов, которые не вызывают паралич, но эти вирусы похожи на вирус полиомиелита. Только сейчас мы начинаем понимать, что когда такие энтеровирусы, даже бессимптомные, человек переносит, у него формируется неспецифический иммунитет, направленный не против конкретного вируса, а против разных сходных вирусов. На этом фоне или не происходит заражения и развития болезни, или болезнь протекает в очень ослабленной форме. А у детей еще не было столкновения с такими вирусами, они чувствительны к такой инфекции, и в большинстве случаев она вызывает паралитическую форму.

Отец вначале развернул исследования, будучи в Институте неврологии, где был отдел нейроинфекций.

Это сейчас научный Центр неврологии РАН?

Да. На Волоколамском шоссе. Но у них были еще лаборатории в районе метро «Добрынинская», на улице Щипок. Это были полуподвальные помещения, в которых шли исследования. Именно тогда он занялся полиомиелитом. И первым аспирантом, которого он взял на эту тему, была моя мама.

Интересно, почему он ее взял первой? Понравилась? Умная, толковая и симпатичная?

Безусловно. Мама знала четыре языка и вообще была очень продвинутая. У нее был сильный, волевой характер. Она в семь лет осталась без отца, когда он скоропостижно скончался, и она рано взяла на себя роль главы семьи. Мать ее много работала в Институте Гамалеи, отчим был очень крупным деятелем медицины, одним из основателей Пастеровской станции в Москве. Поэтому мама с детства тоже оказалась в этой среде. Четыре поколения перед ней тоже были все врачами, бабушка была одной из первых закончивших Высшие женские курсы по медицине. Это была семейная традиция — заниматься медициной.

Поэтому и мама пошла в медицинский. Выпускной вечер у нее был 21 июня 1941 года, она 1922 года рождения. Первые годы обучения в институте у нее прошли в Уфе, куда их эвакуировали. Учились по укороченной программе, пять лет вместо шести. Когда они вернулись из эвакуации, поступила в аспирантуру и была направлена в Институт неврологии. Там она и попала в лабораторию моего отца.

Ей был поручен полиомиелит. Кстати говоря, она была первой в стране, кто наладил культуру клеток. Тогда клетки выращивали даже не в питательной среде, а на сгустках плазмы, в пробирках. Ей удалось получить рост клеток в культуре, и на этой культуре она впервые выделила первый штамм полиомиелита в нашей стране. Ее кандидатская диссертация была посвящена этой теме.

Как они сошлись?

Постепенно. К тому времени отец был практически разведен. Когда он заболел, жена не захотела дальше жить с инвалидом. В том браке была дочь. Когда они расстались, у отца появилась подруга, родился сын. Потом выяснилось, что вернулся муж этой подруги, который долгие годы числился без вести пропавшим. Отец опять ушел, был один. При этом он не был разведен с первой женой, и когда в 1956 году ему предложили организовать и возглавить институт полиомиелита, мне уже было пять лет, у меня росли еще два родных брата, Илья и Константин, а с мамой они не были расписаны. Позже родился еще один брат.

Ваша мама не высказывала претензий по этому поводу?

В то время развестись было непросто, это означало пожертвовать карьерой. А отец еще был членом партии, его могли исключить. И в конце концов исключили, но по другому поводу. После Института неврологии он стал директором Института вирусологии, где было много специалистов-евреев. Во время «дела врачей» ему предложили их уволить, а он отказался: это были хорошие специалисты. Тогда его исключили из партии и уволили.

Но когда прозвучало предложение возглавить новый институт по изучению полиомиелита, он поставил два условия. Первое — восстановить его в партии, второе — дать возможность жениться на маме.

И эти условия были выполнены?

Да. В 1956 году полиомиелит стал серьезной проблемой. Одним из инициаторов борьбы с полиомиелитом стал Микоян, который был глубоко семейным человеком, у него было много внуков, и он боялся за их здоровье. Тогда вышло постановление Президиума ЦК о том, что нужно организовать специальный институт, и условия отца были выполнены. Как первый шаг была организована ознакомительная поездка в США, где создавалась вакцина и были сосредоточены основные исследования по полиомиелиту.

К тому времени уже была создана инактивированная вакцина Солка: вирус наращивается в больших количествах, потом формальдегидом убивается, и убитым вирусом иммунизируют детей, чтобы предотвратить заболевание. Она давала реакцию, правда, в то время все вакцины были несовершенные. Самое главное — вакцинированный человек, который даже не заболевал, тем не менее мог быть инфицирован полиовирусом, который размножался в его кишечнике, уходил во внешнюю среду. Иначе говоря, это не предотвращало распространение вируса.

Во время этой поездки они проехали большинство штатов, были во многих лабораториях, смотрели технологии, общались, впитывали новую информацию…

Вы сказали, что папа был глухой. Как же он общался с людьми?

Мама тоже с ним была в этой поездке. Она вошла в состав делегации, слушала, задавала вопросы, потому что отец английским не владел, на бумажке писала и ему показывала.

И так всю жизнь на бумажке писала?

Да. Он не был абсолютно глухим – с ним можно было общаться, если громко, четко говорить. Поэтому я с детства научился с глухими разговаривать. Просто надо четко, медленно, членораздельно произносить.

Даже по губам можно что-то прочитать.

Отец говорил, что по губам читать не умеет, но все равно как-то удавалось. У него был слуховой аппарат, который тоже немного помогал. На одном ухе было ноль процентов слуха, на другом пять, поэтому, когда у него был слуховой аппарат, он что-то слышал, но там были шумы, и он часто им не пользовался, от этого голова болела. Это тяжело — когда сквозь шум что-то пробивается.

Мама стала его слухом? Она ему озвучивала все, что говорят ученые?

Да, она была с ним всегда, чтобы обеспечивать коммуникацию. Она сама активно участвовала в этих переговорах, я бы даже сказал, что она была более активна, чем отец. Я считаю, без нее бы ничего не было, потому что она была главным специалистом по полиомиелиту, и если отец осуществлял общее руководство и организацию, она глубоко проникала и в научные вопросы, и в научную литературу.

Живые вакцины

Что было после того, как они познакомились с Солком и его работами?

Помимо того, что они познакомились с ним и позаимствовали идеи по технологии производства убитой полиомиелитной вакцины, они еще поехали в город Цинциннати в Огайо, где работал в то время Альберт Сэбин, или Сейбин, как его почему-то пишут у нас. Он считался чудаком, который занимался не тем, чем другие, — пытался получить непатогенные штаммы полиовируса и считал, что можно создать живую вакцину. Так изменить вирус полиомиелита, что он будет безопасным, но при этом вызывать стойкий иммунитет, который также предотвратит распространение вируса, не позволит вирусу в кишечнике реплицироваться. Это решит проблему, потому что все вакцинированные будут барьером на пути дальнейшего распространения вируса.

Отцу это понравилось, но Сейбин посетовал, что ему не удается убедить американские власти хотя бы испытывать эту вакцину или создать ее — были штаммы, но вакцины как таковой не было. Известно было о трех типах вирусов. Наиболее частый — первый тип, но очень важно, чтобы против всех трех была вакцина, чтобы победить заболевание.

Тогда отец предложил передать ему эти штаммы, чтобы попробовать сделать это в СССР. Он верил, что у нас все оперативно сделают. Сейбин не ожидал, что все так и будет, но штаммы передал. Когда родители вернулись, первым делом они наладили производство убитой вакцины Солка. Начали вакцинировать детей. Невозможно было ждать — очень горячая ситуация, множество тяжелейших случаев, поэтому решили начинать. Испытали эту вакцину на нас, детях.

На вас в том числе?

Конечно. Это была целая история! Собирали семейные праздники, приглашали с детьми родственников, знакомых, друзей. Все приходили, угощались, а потом детей выводили в отдельную комнату, куда заходила моя мама в халате со стерилизатором для шприцов, и начинались крики и рыдания…

Звучит страшновато. Но родители были согласны?

Да, конечно, потому что очень боялись и верили, что это спасение.

Как вы перенесли такую вакцинацию? Вы говорите, что она реактогенна.

Все нормально. Немного поболело в месте инъекции, может, температура немного поднималась, но все обошлось.

Но после такой вакцинации человек может продолжать распространять эту инфекцию?

Да, можно было подхватить этот вирус — он распространяется воздушно-капельным путем или через воду. Если заселился в кишечник, то даже если человек вакцинировался, у него все равно в кишечнике реплицируется вирус, с фекалиями выходит, попадает в сточные воды, потом в водоемы. Вирус достаточно стойкий, поэтому было время, когда чуть ли не в любой канаве его можно было найти.

Поэтому на этом этапе не остановились.

Да. В то время институт изучения полиомиелита был очень маленький, он находился на территории заброшенного санатория во Внуково. Стояли деревянные коттеджи для сотрудников, два небольших корпуса. Там все производство, исследования налаживались. Это сейчас он стал огромным — ныне это Федеральный научный Центр иммунобиологических препаратов имени М.П. Чумакова, в который входят Институт полиомиелита и производственные предприятия, производящие разные вакцины. А тогда в том старом институте были выращены первые партии живой вакцины, она была проконтролирована на грызунах и обезьянах. Отдельная эпопея с закупкой обезьян. Огромное их количество требовалось для производства, потому что вакцину в то время производили на культуре клеток почек зеленых мартышек. Все это было очень непросто. Но все прошло успешно, и начались испытания на людей. На мне в том числе.

Тоже загоняли в отдельную комнату?

Нет, там все гораздо проще. Это была приятная процедура: в начале это был кусочек сахара, на которую капали вакцину, а потом отец договорился с кондитерской фабрикой «Марат», и она стала выпускать драже с этой вакциной. Страха не было. Потом все это стали распространять в детских учреждениях: садах, яслях.

Эта вакцина была менее реактогенной?

Она вообще таковой не была — это идеальная вакцина без побочных эффектов, и очень эффективная.

А как это удалось? Она ведь живая.

Вирус не патогенный, он не вызывает заболевания. Такой вакцинный вирус был получен путем длительного пассирования в культуре клеток при пониженной температуре. Такая процедура называется аттенуацией, когда вирус утрачивает патогенность, но сохраняет способность размножаться в организме и вызывать иммунный ответ. Такой вот живой вакциной спасли миллионы детей сначала в СССР, потом и в других странах. В Японии матери требовали от правительства, чтобы вакцину закупили в СССР, но правительство отказывалось, потому что у нас были плохие отношения. Матери устраивали демонстрации, потому что дети массово заболевали, и в результате была организована советско-японская фирма «Искра», которая закупала эту вакцину и частным образом распространяла. Там довольно быстро был ликвидирован полиомиелит.

Вакцинно-ассоциированные штаммы

За эту работу ваш папа был удостоен Ленинской премии. Почему же потом эту вакцину запретили?

Вакцина существует, но применяется только в случае каких-то вспышек. Во-первых, были опасения, что возможна реверсия, то есть появление патогенного вируса: вакцинировали человека, а он после этого заболел паралитическим полиомиелитом. Это и есть реверсия.

Такое бывало?

Происходили единичные заболевания — на два-три миллиона привитых в данном районе возникает один случай паралитического полиомиелита.

В результате вакцинации?

Не совсем так: они называются «вакцинно-ассоциированные»: когда выделяют вирус от заболевшего и определяют его структуру, выясняется, что он возник на основе вакцинного полиовируса, там произошли мутации. Но заболевает не тот человек, которого вакцинировали. Там такой механизм: если возникла болезнетворная мутация у вакцинированного человека, он не заболеет, потому что это капля в море: есть огромное число непатогенных вирусных частиц и очень небольшое число патогенных. И непатогенные забивают эффект: иммунитет образуется быстрее, чем возможно развитие инфекции. Но когда вирус попадает во внешнюю среду и разводится, например, в сточных водах — если какой-то человек проглотит только этот патогенный вариант и он начнет размножаться в нем, возможно заболевание. Поэтому решили прекратить такую массовую иммунизацию — полиомиелит практически ликвидирован, а есть только отдельные вакцинно-ассоциированные случаи. Решили перейти на убитую вакцину — усовершенствованную, не такую реактогенную. Но она обладает недостатком: не предотвращает распространение.

А можно ли создать вакцину, которая будет и предотвращать распространение, и не будет всех этих опасностей?

Она сейчас создана — Билл Гейтс в этом участвует в том числе. Там делается глубоко аттенуированный вирус, когда вероятность того, что возникнет такой вариант, практически на нуле. Если сейчас на пять-шесть миллионов один случай, то там у всего человечества не будет ни одного случая — вероятность ниже на несколько порядков. [Вакцина nOPV2 действительно улучшена, однако, к сожалению, единичные случаи полиомиелита, вызванного происходящим из нее вирусом, все же были зарегистрированы. Ситуация с вакцинно-ассоциированными штаммами полиовируса остается сложной и в этом году. — PCR.NEWS.]

Крупные вирусологи, которые понимают суть дела, выступают против того, что сейчас применяется убитая вакцина. Рано или поздно коллективный иммунитет упадет до такого уровня, что возможна очень серьезная вспышка полиомиелита.

И тогда придется применять ту самую вакцину, которую разработал ваш отец?

Да. Либо ту, которую усовершенствовали.

Правда ли, что случаев полиомиелита становится больше?

Это не совсем так. Есть районы, где полиомиелит еще случается — например, в Индии. Была вспышка в Таджикистане.

Он сейчас представляет реальную опасность?

Нет. Я думаю, сейчас он пока находится под полным контролем. Все это мониторится, и единичные случаи, которые возникают, довольно легко объяснимы, каждый случай подлежит анализу, выделяется вирус, изучается, как он мог измениться. Но думаю, если будут какие-то геополитические изменения, ситуация может быстро выйти из-под контроля. Например, в Таджикистане в начале 90-х была вспышка, потому что после развала СССР санитарные службы очень сильно просели.

Могут ли тут сыграть отрицательную роль антиваксерские движения? Ведь сейчас очень много родителей отказывается прививать детей. Выросло целое поколение невакцинированных, из-за этого регулярно в вузах происходят вспышки детских инфекций…

Это так. Я пока не слышал про случаи полиомиелита, но вот кори довольно много. Это огромное разочарование. Сейчас много не только антиваксеров, но и теорий заговоров против вакцины — какие-то небылицы рассказывают про чипирование. Это абсурд. Действительно, с вакцинами нужно очень осторожно обходиться, надо все хорошо изучать, прежде чем давать людям новую, неопробованную вакцину. Но то, что сейчас мамаши отказываются от вакцинирования детей от детских инфекций — не есть хорошо. Может, дети без осложнений переболеют свинкой или ветрянкой, но, например, корь — это очень страшное заболевание.

Да и свинка, и ветрянка могут иметь тяжелые осложнения.

Да, орхит при паротите — это бесплодие. Краснуха у женщины — это уродства плода. Ветрянка — опоясывающий лишай и много что еще. Сейчас есть очень хорошие вакцины против вируса папилломы человека, ассоциированного с раком шейки матки, и антиваксеры, которые против этого выступают, делают страшное дело. Это все-таки рак, причем довольно распространенный, по крайней мере, у нас. И это не только рак шейки матки, но и многие онкологические заболевания: плоскоклеточный рак головы и шеи, чаще всего, гортани, слюнных желез. Страшное дело.

Вакцина от кори

Каким человеком был ваш папа?

Он был очень нестандартным. На его характер, конечно, наложилась инвалидность — он был глухой и многие вещи идеализировал, воспринимал мир таким, каким, по его мнению, он должен быть. При этом не особенно понимал, как мир меняется и в какую сторону. Иногда он был не совсем адекватен окружающей действительности, но, может, это и хорошо, потому что сохранил такое отношение к жизни и к делу, когда надо было любой ценой решить проблему, невзирая ни на какие сложности, гонения — всегда идти к цели.

Второе — он был очень добрым человеком, что было видно по всем его поступкам, но при этом очень требовательным и вспыльчивым. Некоторые говорили, что в этом смысле он был похож на Менделеева, который мог вспылить, нагрубить, всех послать, а потом шел мириться. Отец был точно таким же. Это стоило ему карьеры: однажды он так вспылил на министра здравоохранения, назвал его дураком. Они были ровесниками, учились вместе, и отцу это не казалось чем-то неприличным.

И что ему было за это?

Академик Петровский был человек злопамятный, хоть и крупный хирург. Он практически сгноил отца: перекрыл дорогу в науке.

Фактически доказав, что и правда не слишком дальновиден.

Но было еще такое время: застой начинался, когда уже такие героические люди, как отец, не приветствовались, а наоборот. Считалось: куда ты лезешь, самый умный, что ли? Ты полиомиелит победил, это мы тебе дали это сделать, а ты еще и на корь замахнулся? Ну уж нет.

А он хотел еще и корь победить?

Конечно. Они создали отличную вакцину. В то время вакцина делалась на куриных эмбрионах, она была тоже реактогенная, очень дорогая по производству. А они сделали практически из отходов своего производства культуральную вакцину на почках свиньи: на мясокомбинате взяли эти почки, сделали культуру и разработали технологию, по которой можно было получить много вирусов. Они модифицировали штамм, который был назван ЭШЧ, Ч — это Чумаков. Создали вакцину, испытали на шести миллионах детей, были отличные результаты. Но в результате в институт была направлена комиссия от Минздрава, которая, исказив почти все данные, представила негативное заключение, и 22 миллиона доз, которые были произведены, уничтожили.

Это было необъективно?

Абсолютно нет.

Неужели это просто личная месть?

Было немало таких случаев: жизнь такая, не все о благе человечества заботятся. Кто-то хочет орден получить, кто-то — славы, кто-то — наказать кого-то из близких однокашников, который посмел оспорить его первенство и величие.

Кто-то параллельно создавал вакцину от кори?

У Института вирусных препаратов была вакцина из куриных эмбрионов — достаточно дорогая и мало эффективная. При объективном сравнении она была гораздо хуже.

Какая сейчас вакцина в ходу?

Какое-то время была импортная. Теперь коревую вакцину выпускает компания «Микроген». У нас с вакцинами в начале девяностых все плохо было. Мы тогда практически перешли на импортные препараты. Сейчас потихоньку все восстанавливается, но довольно медленно. Например, в Институте полиомиелита сейчас хотят выпустить убитую вакцину против полиомиелита, которая будет более безопасна, потому что она сделана путем инактивации не дикого вируса, а вакцинного. Насколько я понимаю, она до сих пор не внедрена. Очень много что надо изменить, чтобы ситуация с вакцинами наладилась.

Новые поколения

У Михаила Петровича много потомков. Кто из них пошел по его пути?

Практически все пошли в науку. От первого брака — моя старшая сестра Долорес Михайловна Чумакова, она умерла в 2018-м году, ей было за 80.

Почему такое имя?

Потому что тогда была национальная героиня, испанская коммунистка Долорес Ибарурри. Сестру назвали в ее честь. Она родилась, когда происходили испанские события. Сестра была геологом, занималась геологоразведкой. Следующий сын от другой матери, Михаил Михайлович Чумаков — ядерный физик, он тоже умер. Я его лечил от рака.

Успешно?

Да, я ему подарил год жизни. Врачи говорили, что ему оставалось две недели, а он прожил еще год. Дальше мои братья и я: Илья закончил химфак, потом стал молекулярным биологом, исследователем генома человека, проблемы рака также пытался решать. Он работал в лаборатории Льва Львовича Киселева, сына Зильбера, который занимался молекулярной биологией рака. Потом — я и Константин, который вначале работал на кафедре вирусологии МГУ, а потом возглавлял лабораторию в институте микробиологии РАН. Сейчас живет в США. Еще есть Алексей — мой младший брат, который сделал кандидатскую в Институте биоорганической химии, потом уехал в Америку. Проработал 25 лет в Сидар-Синайском медицинском центре в Лос-Анджелесе, там же стал священником русской православной церкви, настоятелем храма в Голливуде. Потом вернулся в Россию и сейчас работает в Институте полиомиелита, в отцовском центре, и одновременно служит в церкви священником.

Необычная биография! На вас династия молекулярных биологов не закончилась: знаю, что у вас сын — вирусолог.

Да, он связан с вирусологией и иммунологией. Сейчас такая тенденция — от фундаментальных исследований переходить к имплементации достижений в практические продукты. Его мозги хорошо повернуты в сторону разработок новых технологий, он, в частности, занимается интересными подходами, связанными с иммунобиологическими препаратами на основе одноцепочечных антител альпак.

Это те самые альпаки, которых вы разводите на ферме в Калужской области?

Да, мы с женой (она тоже молекулярный биолог и вирусолог) разводим, а он иммунизирует различными антигенами, которые представляют биотехнологический интерес. Он в Институте биоорганической химии возглавляет группу, скоро будет защищать докторскую диссертацию.

А дочь Анастасия начинала как потенциальный нейрохирург в Институте нейрохирургии им. Бурденко, закончив факультет фундаментальной медицины. Потом поняла, что в Бурденко женщине не дадут стать оперирующим хирургом, и тогда поехала в Америку, в Кливленд. Чтобы поступить там в ординатуру, надо сначала заработать репутацию ученого. Она там пять лет провела в исследовательской лаборатории, сейчас закончила ординатуру и работает неврологом в Лос-Анджелесе. Надеюсь, она все-таки вернется, потому что это как-то обидно, что она уехала.

Это ведь ваша жизненная философия: где родился, там и должен пригодиться.

Это правда. Именно так я считаю и надеюсь, что она скоро вернется домой и будет полезна своей стране.