CAR T-терапия: модифицированные клетки против рака

На конференции «Клеточные технологии в онкогематологии», организованной ассоциацией «Общество гематологов, онкологов и трансплантологов», обсуждались разнообразные теоретические и практические вопросы, но в центре внимания была CAR T-терапия.

Технология CAR T (chimeric antigen receptor T cells) — это клеточная технология, предназначенная для иммунологического лечения некоторых онкозаболеваний. Основной ее элемент — химерный рецептор антигена (CAR), это рекомбинантный гибридный белок, состоящий из нескольких доменов. Внеклеточный домен распознает белки-антигены на поверхности раковых клеток; внутриклекточный домен активирует Т-клетку; между ними — трансмембранный домен. Такой рецептор, внедренный в Т-лимфоциты, обучает их распознавать раковые клетки с соответствующим антигеном и атаковать их.

Чтобы Т-лимфоциты начали экспрессировать CAR, их перепрограммируют вне тела пациента. Сначала у него забирают кровь, выделяют из нее фракцию Т-лимфоцитов, затем внедряют в них ген, кодирующий химерный рецептор CAR, и размножают in vitro. На следующем этапе модифицированные Т-лимфоциты (CAR T) трансплантируют пациенту. Обученные таким образом, они уничтожают раковые клетки.

Фундаментальная генетика — клеточным технологиям

Выступления генетиков открыл Сергей Киселев, руководитель лаборатории эпигенетики Института общей генетики (ИОГен) РАН. Он сделал обзор направлений и перспектив развития клеточных технологий в мире. Этот подход появился в 2015 году, а сегодня в мире существует более 20 генно-клеточных технологий, и в основном они связаны с клетками крови. Среди технологий, зарегистрированных на американском и европейском рынке, — клеточные графты для лечения ожоговых состояний, аутологичные хондроциты для лечения дефектов хряща, аллогенные мезенхимальные стромальные клетки для лечения фистул при болезни Крона, аутологичные фибробласты для косметических применений — омоложения кожи лица (такая технология существует и в России), стволовые клетки роговицы для восстановления эпителия глаза, клетки костного мозга для лечения БАС. Клеточная терапия активно развивается и в Китае, где проводится более 1500 клинических исследований, большая часть их связана с кардиотерапией.

 Сергей Киселев

С 2010 года появилась технология получения индуцированных плюрипотентных стволовых клеток (ИПСК), которые стали активными игроками на рынке клеточной терапии. Наиболее интенсивно развивающиеся области — это лечение сетчатки глаза (более 30 клинических исследований, большинство приближается к фазе 3); лечение поджелудочной железы — получение из ИПСК клеток, продуцирующих инсулин. Эту технологию уже около восьми лет исследует американская компания. (Об успехах в этой области на PCR.NEWS.) «Мы тоже работаем в этом направлении», — сказал профессор Киселев; российские исследователи применяют несколько иной подход — не контейнеры с клетками, а продуцирующие инсулин органоиды.

Коснувшись попыток пересадки человеку органов от гуманизированной свиньи (пока неудачных), докладчик сообщил, что в Китае разрабатывается технология клонирования таких гуманизированных свиней, причем с помощью искусственного интеллекта.

Сергей Киселев отметил революционный характер CAR T-терапии и ее интенсивное развитие. Несмотря на проблемы с безопасностью, получены впечатляющие результаты, например, в США с ее помощью лечили диффузную глиому у детей и у 9 из 12 пациентов получили ответ на терапию. ИПСК могут стать универсальным источником клеток, в том числе и для CAR T-терапии, а исключения возможности злокачественного перерождения, в них могут быть введены «гены самоубийства», что обеспечит безопасность лечения.

Доклад академика Николая Янковского, научного руководителя ИОГен РАН, был посвящен подходам к созданию «универсальных вакцин», которые могли бы защитить человеческую популяцию от нового патогена до того, как будет создана специфическая вакцина. Идея основана на эпигеномике.

На примере коронавируса SARS-CoV-2 Николай Казимирович показал, как вирус включает и выключает гены человека, меняя статус метилирования в определенных позициях. В результате появляются транскрипты генов человека, которые транслируются в белки, нужные вирусу для образования дочерних вирусных частиц и их выхода из клетки, распространения вируса в организме, а затем и передачи другому индивиду. По его словам, «инфекционная болезнь — это перехват вирусом управления нашими генами на уровне транскрипции генов человека». Можно разрушить индуцированные вирусом транскрипты человека, нужные вирусу, но ненужные человеку, с помощью РНК-интерференции. Показано, что этот метод за два-три дня разрушает до 80% копий транскрипта того гена примата, на который направлена РНК-интерференция.

 Николай Янковский

В нашей стране разработана и запатентована технология, позволяющая узнавать в геноме человека сайты с измененным статусом метилирования. За узнавание отвечает фермент метилзависимая рестриктаза GlaI, которая выявляет метилированные цитозины в определенной четырехнуклеотидной последовательности (тетрануклеотидном палиндроме PuCGPy) и маркирует прилежащие гены. Таким образом можно найти отличия в статусе метилирования здорового и инфицированного человека и выбрать транскрипты-мишени для воздействия РНК-интерференции при помощи синтетических РНК. В результате размножение вируса будет подавлено.

Эта идея была экспериментально подтверждена на примере вируса гриппа: специалисты применили РНК-интерференцию к транскриптам трех целевых генов, что в десять раз снизило количество образованных в клетке дочерних вирионов гриппа. По мнению докладчика, этот метод может быть использован для профилактики уязвимых групп населения, например, людей, которые работают в «красной зоне».

Идея может оказаться полезной и в другой области — в раковой опухоли тоже происходит изменение статуса метилирования и образуются определенные белки, которых нет в здоровых клетках. Разрушение РНК-интерференцией опухолеспецифических транскриптов заслуживает внимания как возможное средство терапии, считает академик Янковский.

Валерий Даниленко, заведующий отделом генетических основ биотехнологии ИОГен РАН, рассказал о том, как микробиом человека, играющий важную роль в функционировании всех систем органов, может стать источником природоподобных лекарственных препаратов. Бактерии микробиома кишечника синтезируют вещества с противовоспалительной, нейромодулирующей и иммуномодулирующей активностью. Специалисты ИОГен РАН, используя метагеномные и омиксные технологии, проводят поиск штаммов бактерий, производящих такие вещества, в том числе те, что можно использовать в онкогематологии.

Микробиота кишечника модулирует реакцию организма на терапию, снижая побочные эффекты. Пример — препараты фармабиотики на основе специально отобранных штаммов лактобактерий, синтезирующих необходимую эффективную комбинацию белков, низкомолекулярных веществ и регуляторных РНК. Биоактивные вещества из такого штамма, упакованные в экзосомы, оказывают противовоспалительную и иммуномодулирующую активность, причем проникают в разные ткани и органы и даже в мозг, преодолевая гематоэнцефалический барьер. Они модулируют иммунный ответ Т-клеток и стимулируют их пролиферацию. Специалисты ИОГен РАН разрабатывают фармабиотик на основе одного из штаммов лактобактерий для снятия воспаления в тканях и органах при химио-, лучевой и иммунной терапии.

Другой объект исследований — штаммы бифидобактерий, которые производят белки FN3, содержащие фибронектиновые домены и способные уменьшать цитокиновый шторм при иммунотерапии (когда происходит высвобождение фактора некроза опухоли TNF-ɑ и других цитокинов из гибнущих клеток). Цитокиновый шторм, нейротоксичность и гематотоксичность присутствуют и в списке побочных эффектов CAR T-терапии. Профессор Даниленко и его коллеги предлагают использовать бактериальные белки для комбинированной терапии, чтобы снизить нежелательные эффекты. Группа ученых, в которую входят генетики, онкологи и биоинформатики, установила, что FN3 белки различных видов бифидобактерий селективно связываются с TNF-ɑ и другими цитокинами. Пока что идут эксперименты in silico и in vitro, в будущем планируется перейти к in vivo.

Андрей Козлов, руководитель лаборатории неофункционализации генов ИОГен РАН, представил развиваемую им теорию carcino-evo-devo. Основное ее положение — опухолевые процессы играют роль в эволюции, предоставляя избыточные клеточные массы для экспрессии эволюционно новых генов. Это подтверждается наблюдениями: число онкогенов соответствует числу клеточных типов в организме; эволюция онкогенов, генов опухолевых супрессоров и дифференцировочных генов происходит параллельно; в опухолях работают специфические гены, не работающие ни в одной нормальной ткани, в том числе эволюционно новые гены, они носят название генов TSEEN (tumor specifically expressed evolutionarity news).

Один из TSEEN — ген ELFN1-AS, возникший de novo у предков человека, который экспрессируется в 17 типах опухолей и участвует в канцерогенезе. Его изучают как опухолевый маркер, мишень для терапии и индикатор клинического прогноза. Другой ген, PBOV1, также эволюционно новый, экспрессируется в опухолях и в одних случаях работает как онкоген, а в других — как онкосупрессор. Среди TSEEN генов есть также семейство генов некодирующей РНК.

Предполагается, что опухоль — это полигон, на котором экспрессируются новые гены, а затем из нее может развиться новый орган. Примеры эволюционно молодых органов у млекопитающих, которые, по мнению ученых, являются опухолеподобными, — плацента, молочная железа, простата. Также, исходя из этой теории, опухолевидным органом является жировой орган млекопитающих. Ученые нашли, что во всех этих органах экспрессируются гены — ортологи TSEEN генов рыб, которые у человека приобрели новые функции. В целом база данных TSEEN генов содержит сотни эволюционно молодых генов, экспрессирующихся во многих типах опухолей у значительной части пациентов. Авторы теории carcino-evo-devo считают, что изучаемые ими TSEEN гены можно использовать не только для диагностики, но и для создании противоопухолевых вакцин.

Директор ИОГен РАН Андрей Мисюрин рассказал про онкомаркер PRAME как мишень для иммунотерапии гемобластозов. Его нашли в 1997 году у больных с меланомой, затем оказалось, что у здоровых людей он слабо экспрессируется в тестикулах, в эндометрии и в плаценте, но его гиперэкспрессия характерна для злокачественных опухолей. Ген PRAME активен примерно у половины онкобольных независимо от нозологической формы. Это иммуногистохимический опухолевый маркер, он также служит индикатором неблагоприятного прогноза. PRAME рассматривается и как перспективная терапревтическая мишень. Ген PRAME расположен в хромосоме 22, но у приматов и человека подобные ему гены, в том числе псевдогены, находятся и в хромосоме 1.

Известно, что PRAME является распознающей частью белкового комплекса убиквитиназы — «убийцы белков». У него найдены три мишени, все ингибиторы протеинкиназ, и возможно, именно благодаря ему раковая клетка теряет генетическую стабильность, сказал Андрей Мисюрин.

 Андрей Мисюрин

Антиген PRAME используется для создания противоопухолевых вакцин и для иммунотерапии. При иммунизации мышей рекомбинантным белком PRAME он защищал их от поражения меланомой. Поликлональные антитела к белку PRAME вызывали лизис мышиной меланомы. В другом эксперименте ученые исследовали моноклональные антитела к PRAME с цитотоксической активностью: они получили гуманизированные антитела, которые подавляли рост опухолевых клеток человека в культуре. Это позволяет сделать вывод, что PRAME является перспективной мишенью для иммунотерапии онкозаболеваний. Исследователи создали конструкции CAR T, направленные на эту мишень.

Два доклада были посвящены технологии геномного редактирования CRISPR-Cas. Сергей Брускин, руководитель лаборатории функциональной геномики ИОГен РАН, описал перспективы использования в онкогематологических исследованиях для геномного редактирования компактной нуклеазы Cas12f вместо традиционной Cas9.

Основная проблема, связанная с Cas9, — возможности офтаргетных эффектов, затрагивающих другие гены. Cas12f невелика по размеру (400–500 аминокислот), что удобно для доставки: ее ген можно легко поместить в аденоассоциированный вирус. Кроме того, особенности ее работы снижают вероятность офтаргетных эффектов.

Работу нуклеазы Cas12f проверили в эксперименте с геном CCR5, получили нокаут гена, удалось также вставить достаточно большую генную конструкцию. Успешное редактирование клеток с использованием Cas12f ученые подтвердили флуоресцентной меткой.

Андрей Шумега, представляющий Санкт-Петербургский филиал ИОГен РАН, рассказал о своей модели на дрожжах для исследования мутагенных эффектов CRISP-Cas9.

Алексей Аникаев (компания «Хеликон») говорил в том числе о ПЦР третьего поколения — цифровой ПЦР и о новых решениях для этой технологии, которые появились на рынке. Суть метода в том, что реакционная смесь для ПЦР разбивается на тысячи микрореакций, каждая протекает отдельно, и затем анализируются тысячи независимых изменений сигнала. За счет этого становится возможным количественный анализ, значительно повышается точность и чувствительность. Цифровая ПЦР необходима там, где не хватает чувствительности обычной ПЦР в реальном времени, например, при анализе циркулирующей в крови ДНК, в сложных случаях, когда образец имеется в очень малых количествах, для валидации мутации, обнаруженной с помощью NGS.

Вирусы против рака

В докладе Николая Пестова, зам. директора по научной работе ИОГен РАН, шла речь об онколитических вирусах, которые в идеале должны реплицироваться в раковых клетках и поражать их, при этом не реплицироваться в здоровых клетках. Но поскольку в природе это не является целью вирусов, для их применения надо модифицировать и вирусы, и микроокружение опухоли.

Докладчик упомянул недавний прецедент, когда женщина-вирусолог Беата Халасси, страдающая раком молочной железы, вводила себе вирус везикулярного стоматита и инактивированный вирус кори и получила положительный эффект, результаты которого опубликовала. Но этот случай не относится к доказательной медицине.

Отечественная история этого направления началась еще в Советском Союзе, где, с одной стороны, развивались представления об онкогенной природе канцерогенеза, а с другой стороны, были и попытки использовать вирусы в качестве онколитических. В этой области активно работала М.К. Ворошилова в Институте полиомиелита и вирусных инфекций им. М.П. Чумакова. (Подробнее в интервью с членом-корреспондентом РАН Петром Чумаковым.)

Среди кандидатных онколитических вирусов есть и репликативно-компетентные (размножающиеся в клетках человека), и репликативно-дефицитные (не размножающиеся) вирусы. К последним относятся аденоассоциированные, аденовирусы и лентивирусы. Среди других перспективных кандидатов Николай Пестов упомянул вирус желтой лихорадки (ВЖЛ). Он хорошо изучен и его умеют безопасно применять в составе вакцины, хотя его геном слишком маленький, из-за чего могут возникнуть проблемы со стабильностью трансгенов. ВЖЛ используют в экспериментах in vitro, он эффективно уничтожает раковые клетки в культуре, но в экспериментах in vivo показал менее впечатляющий эффект.

Сегодня в мире одобрены и применяются четыре онколитических вирусных препарата: против меланомы, рака головы и шеи и глиомы. Они содержат пикорнавирус, аденовирус, но самая распространенная платформа — вирус герпеса 1 типа (HSV-1). Его геном модифицируют, удаляя гены нейровирулентности и вводя трансгены, направленные на уничтожение раковых клеток. На основе HSV-1 создан препарат Делитак, опубликованы результаты фазы 2 клинических исследований на больных глиобластомой, хотя по этическим соображениям в них нет стандартной контрольной группы. В области онкогематологии проводятся пять клинических испытаний вирусных препаратов, из них один достиг второй фазы. Сочетание онколитических вирусов с CAR T-терапией рассматривается как перспективное, подчеркнул докладчик.

Фото: Надежда Маркина

Онколитические вирусы применительно к онкогематологии были предметом презентации Фатимы Бабаевой (НМИЦ гематологии Минздрава). Механизм избирательного действия вирусов на опухолевые клетки состоит в том, что в них нарушен синтез интерферона, который защищает здоровые клетки, поэтому вирус вызывает их лизис. Это сопровождается разрушением микроокружения опухоли, распространением вирусной инфекции и системным противоопухолевым ответом. Сейчас зарегистрированы 166 клинических исследований препаратов на основе онколитических вирусов, 50 клинических исследований идут в этом году.

Фатима Бабаева рассказала про исследования непатогенных штаммов онколитических вирусов на лимфоидных культурах, проводящихся в НМИЦ гематологии совместно с Институтом молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта. Специалисты искали наиболее перспективные среди шести непатогенных штаммов: это четыре штамма живой энтеровирусной вакцины, родственные вирусу Коксаки, вакцинный штамм полиовируса 1 типа и штамм вируса везикулярного стоматита. В исследовании участвовали 54 пациента. Исследователи провели оценку репликативной способности и онколитических свойств штаммов и выделили три (ЖЭВ14, ECHO12 и PV1S), которые представлялись самыми перспективными в лечении лимфом. Репликативную способность вирусов в культурах сопоставили с наличием тех или иных поверхностных рецепторов, а также провели секвенирование и определили ключевые сигнальные пути, которые с ней связаны. Наконец, они нашли гены, экспрессия которых коррелирует с чувствительностью опухолевых клеток к пяти энтеровирусам. Противоопухолевая активность вирусов в этой работе оценена как высокая.

CAR T-терапия в клинической практике онкогематологов

Михаил Киселевский, руководитель лаборатории клеточного иммунитета НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина, представил обзор CAR Т-технологий — от изобретения до клиники. Идея появилась более 20 лет назад, первые клинические исследования были проведены в 2011 году. Они подтвердили, что CAR T-терапия эффективна в онкогематологии, особенно при лечении острого лимфобластного лейкоза: у 90% больных достигается полная ремиссия! В 2017 году FDA одобрила CAR T-терапию для лечения взрослых пациентов с определенными типами В-клеточной лимфомы, в 2021-м — для лечения рецидивов множественной миеломы.

Михаил Киселевский

Сегодня активно изучаются различные мишени для CAR T-клеток — антигены на поверхности раковых клеток, которые должны распознаваться химерным рецептором. CAR T-клетки эффективно воздействуют на В-клетки, связываясь с их специфическим антигеном CD19. Однако опухолеспецифичные антигены нам часто неизвестны, и трудно на них воздействовать, не затрагивая нормальные клетки. И даже в случае ответа на CAR T-терапию клетки у пациента может развиться рецидив, вызванный размножением опухолевых клонов с другим антигеном. Еще одна проблема — тяжелые побочные эффекты, такие как цитокиновый шторм, реакция «трансплантат против хозяина» и нейротоксичность, поскольку CAR T-клетки, к сожалению, могут воздействовать и на нормальные ткани.

Для совершенствования CAR T-терапии предлагают в том числе использовать натуральные клетки-киллеры (NK). Они отличаются быстродействием, эффективно уничтожают раковые клетки и способны распознать опухоль независимо от антигена, что позволяет применять аллогенные (донорские) клетки. В многочисленных клинических исследованиях появляется все больше данных об эффективности CAR-NK-терапии. Предлагают также использовать тандемные CAR T-клетки, нацеленные сразу на два клона опухолевых клеток (с антигенами CD19 и CD22).

Кроме того, развивается направление создания генетически модифицированных Т-клеток-натуральных киллеров с химерным Т-клеточным рецептором (CAR-Т-NK-клеток), когда на NK-клетки-киллеры навешивают дополнительный дифференцировочный антиген. Такие клетки в эксперименте убивали клетки рака молочной железы и яичников. Для снижения побочных эффектов можно использовать не вирусную трансфекцию гена, а электропорацию.

Наконец, есть направление создания CAR Т-клеток с универсальным рецептором. В этом варианте CAR взаимодействует не с опухолевым антигеном, а со связанным с ним моноклональным антителом, что и делает его универсальным.

Чтобы эти передовые технологии дошли до пациента, они должны пройти доклинические исследования, отметил Михаил Киселевский. В РОНЦ для этого сделана производственная площадка, и если эти исследования будут там проведены, врачи получат возможность пойти по пути «госпитальных исключений», то есть применять CAR Т-терапию в исключительных случаях, если пациенту не помогает ничто другое.

Константин Воробьев, зам. директора по научной работе Кировского НИИ гематологии и переливания крови, рассказал о совместной с Институтом биоорганической химии РАН разработке универсальных CAR Т-клеток.

На сегодня FDA зарегистрировала шесть препаратов на основе CAR Т для лечения В-клеточной лимфомы и множественной миеломы. Однако, помимо серьезных побочных эффектов, проблемой остаются механизмы, позволяющие опухолевым клеткам уходить от атаки CAR Т-клеток. Это стало причиной разработки универсальных CAR Т (UCAR Т), которые взаимодействуют с антигеном через молекулу-посредник. Такие системы активно создаются с 2019 года.

Платформа, которую разрабатывают докладчик с коллегами, использует комплекс бактериальных белков барназа-барстар (один из самых прочных белок-белковых комплексов: бактериальная РНКаза и ее антагонист). Молекула-посредник представляет собой антитело к опухолевому антигену, конъюгированное с барназой. Рецептор UCAR Т-лимфоцитов, в свою очередь, несет барстар. Процесс получения UCAR Т-лимфоцитов отличается от классического только этапом конъюгирования барназы с моноклональным антителом. Сами UCAR Т-клетки универсальны, а их антигенспецифическая активность определяется антителом в составе коньюгата.

Исследователи оценили их цитотоксическую активность на опухолевой клеточной линии. Результаты показали, что это действительно универсальная UCAR Т-система с выраженным цитотоксическим эффектом.

Доклад Динары Бараковой (НМИЦ гематологии) был посвящен вопросам безопасности и эффективности клеточных лекарственных препаратов на всех этапах — от производства до применения. НМИЦ гематологии недавно получил лицензию Минпромторга на производство CAR T-препаратов на своей производственной площадке. А 11 ноября Минздрав РФ выдал разрешение на проведение фазы 1 клинических исследований первого отечественного клеточного генотерапевтического лекарственного CAR T-препарата Утжефра (гемагенлеклейцел). Препарат предназначен для лечения В-клеточных опухолей, клетки которых несут антиген CD19. Как сказала Динара Баракова, процессы производства и клинических испытаний уже начались.

Ольга Алешина, зав. отделом клеточной и иммунной терапии НМИЦ гематологии, говорила о проблеме осложнений CAR T-терапии и других видов клеточной терапии. Спектр осложнений очень широк: среди наиболее серьезных — синдром распада опухоли, иммунологические осложнения, синдром выброса цитокинов (это не то же самое, что цитокиновый шторм), нейротоксичность, вызванная нарушением гематоэнцефалического барьера, инфекционные осложнения. Могут быть затронуты любые органы и ткани. Остановившись на синдроме выброса цитокинов, Ольга Алешина отметила его маркер (интерлейкин 6), различия при разных диагнозах и факторы риска. Она также уточнила, как отличить его от сепсиса, и показала его причинную связь с нейротоксичностью.

Если сравнить три заболеваний, для лечения которых в мире применяется CAR T-терапия, то осложнения чаще всего возникают у пациентов с острым лимфобластным лейкозом. Докладчица перечислила средства лечения, среди которых антицитокиновая терапия, сопроводительная терапия для профилактики инфекционных и иных осложнений.

Ольга Алешина также рассказала, что в НМИЦ гематологии в рамках госпитальных исключений прошли CAR T-терапию 20 пациентов (десять из них получили CAR T-продукт, разработанный в НМИЦ, и девять — CAR T-продукт из Центра имени Дмитрия Рогачева). У трети пациентов наблюдались осложнения в виде синдрома выброса цитокинов, проявилась также и нейротоксичность. Все осложнения еще не изучены, ожидаются долгосрочные результаты наблюдений.

CAR T-терапия — не «золотая пуля», а чаще всего мост для дальнейшего лечения, отметила Ольга Александровна в заключение.

В заключительном докладе Карина Акежева, врач-гематолог НМИЦ гематологии, представила конкретный клинический случай 27-летнего пациента с В-клеточным острым лимфобластным лейкозом, получившего CAR T-терапию.

При генетическом анализе у пациента нашли мутацию KRAS, транслокацию t(1;11), дериват хромосомы 21 и дополнительные сигналы от локуса гена AML1, его отнесли к группе высокого риска. Пациент получал химиотерапию, но ответа на нее не наблюдалось. Было принято решение о проведении CAR T-терапии в рамках госпитальных исключений. У пациента взяли лейкоциты, выделили Т-клетки, провели ретровирусную трансдукцию анти-CD19 химерного рецептора и инфузию CAR T-клеток. Анализ, проведенный через месяц после терапии, показал, что достигнута ремиссия заболевания. Через 2,5 месяца пациенту провели трансплантацию аллогенных гемопоэтических стволовых клеток. Через 6,5 месяцев после CAR T-терапии ремиссия сохранилась.

Т-лимфоцит. NIH |  flickr.com |  CC BY 2.0

Таким образом, CAR T-терапия представляется эффективным методом лечения определенных онкогематологических заболеваний. Чтобы распространить ее на другие нозологии, требуются модификации метода и дополнительные исследования. Вместе с тем она часто сопровождается тяжелыми осложнениями, которые требуют сопроводительной терапии. В мире на сегодня одобрены несколько CAR T-препаратов для лечения конкретных онкогематологических заболеваний, проводится множество клинических исследований. В нашей стране технология не зарегистрирована, однако есть немногочисленные случаи применения CAR T-терапии в рамках госпитальных исключений, и начата фаза 1 клинических исследований первого отечественного CAR T-препарата.

Информация о докладчиках

Киселев Сергей Львович, д.б.н., профессор, руководитель лаборатории эпигенетики Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Янковский Николай Казимирович, д.б.н., академик РАН, научный руководитель Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Даниленко Валерий Николаевич, д.б.н., профессор, заведующий отделом генетических основ биотехнологии Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Козлов Андрей Петрович, д.б.н., профессор, руководитель лаборатории неофункционализации генов Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Мисюрин Андрей Витальевич, д.м.н., директор Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Брускин Сергей Александрович, к.б.н., заведующий лаборатории функциональной геномики Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Шумега Андрей Романович, н.с. лаборатории мутагенеза и генетической токсикологии Санкт-Петербургского филиала Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Аникаев Алексей Юрьевич, начальник отдела Геномика ООО «Компания Хеликон»

Пестов Николай Борисович, к.х.н., заместитель директора по научной работе Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН

Бабаева Фатима Эльшановна, к.м.н., врач-гематолог отделения гематологии и лимфопролиферативных заболеваний НМИЦ Гематологии Минздрава России

Киселевский Михаил Валентинович, д.м.н., руководитель лаборатории клеточного иммунитета НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Минздрава России

Воробьев Константин Анатольевич, д.б.н., зам. директора по научной работе Кировского НИИ гематологии и переливания крови ФМБА России

Баракова Динара Алибековна, зам. начальника отдела технологического контроля управления биомедицинских технологий НМИЦ гематологии Минздрава России

Алешина Ольга Александровна, к.м.н., заведующая отделом клеточной и иммунной терапии НМИЦ гематологии Минздрава России

Акежева Карина Амирбиевна, врач-гематолог отделения гематологии и химиотерапии НМИЦ гематологии Минздрава России